такой товар мало кого интересовал, зато среди сталкеров имелся почти у каждого.
«Тускляк», например, умел тонизировать организм, сам при этом теряя в яркости и превращаясь в простую безделушку, из которой за периметром не брезговали делать украшения и сувениры. Давно было замечено, что появлялся артефакт недалеко от аномалий «кривда», которыми впоследствии мог быть «переработан» в «самородок» – ништяк поинтереснее. Существовало даже шуточное выражение: «оставить „тускляк“ на ночь», – что значило отложить все дела на неопределенный срок, ведь никто толком не знал, сколько времени требуется для превращения.
«Кровопийцу» же часто находили там, где росла аномалия «былье» – не то плесень, не то мхи, разлагающие любую органику. Поговаривали, что порождаемые «быльем» артефакты – это споры аномалии, через которые она «размножается». Несмотря на отталкивающую репутацию «кровопийцы», сталкеры и ей нашли применение, иногда выкачивая гной из запущенных ран за неимением альтернативы в походах.
– Вот на таких мелочах и строится доверие, – окончил «урок» бывалый. – Риск оправдывает средства, только когда за плечами есть опыт. А опыт многое что может подсказать.
Спустя пять минут сталкеры оказались у протоптанной тропы, которая делила местность примерно поровну. За ней желтели золотистые утесы карьеров, возвышающихся над прилегающими территориями. Сама дорога вела на юго-запад. Она спускалась восточнее со склона, однако сталкеры не могли видеть ее ранее из-за обилия растительности. Параллельно с ней шла теплотрасса, непрерывной лентой уходящая вдаль. Ее-то белые трубы, обклеенные свисающей местами стекловатой, и встретили путников, поднявшихся со дна оврага.
Нагретый воздух обжигал легкие: жара и не думала спадать.
Посреди небольшого скопления бетонных обломков, покрытых мхом, проглядывал упавший гнилой столб, раньше, вероятно, служивший частью старой опоры ЛЭП. Ветеран осторожно уселся на него, сморщившись от боли в ноге. Парнишка хотел было плюхнуться рядом, но Равлик остановил его, указав куда-то за спину Фили:
– Нагнали-таки, сволочи…
Развернувшись, Лев застыл в оцепенении, невольно пошевелил вспотевшими пальцами, сжимающими оружейную рукоятку.
С пригорка одна за другой скатывались вытянувшиеся тени. Если бы не солнце, глаз и вовсе не смог бы различить с такого расстояния, как по одной-две одичалые псины быстро пересекают открытый участок и прячутся в зарослях, где захлебывался спуск теплотрассы.
– Далеко до тайника? – прошипел Сергей, приложив немало усилий, чтобы подняться.
Пятясь и поддерживая Равлика, Филин указал на рощу в огромном скоплении железобетонного мусора, куда сталкеры двинулись так быстро, насколько позволяло состояние Сергея.
Достигнув гряды из обломков плит, напарники, пыхтя, привалились к одной из них, под углом выныривающей из земли.
– Если не успеем, – Равлик вытерся рукавом, шумно выдохнул, – бросай меня и беги к трубам – на них не должны достать.
– Ага, и
