нэ полэтите! – прервал его Сталин с легким акцентом, иногда проявлявшимся у него в минуты сильного волнения. – Хватит, налэтались уже… до болэзни, а здоровье у вас и так не особо крэпкое.
И потом, уже успокаиваясь, добавил:
– Вы, с вашими знаниями и опытом, нужны нам здесь, в Москве, в Генеральном штабе… И вообще, знаете что, давайте-ка вы, Борис Михайлович, выздоравливайте поскорее, а потом готовьтесь снова принимать должность начальника Генштаба. Есть мнение, что освобождение вас от этой должности в мае сорокового года было ошибкой…
– Благодарю вас, товарищ Сталин, – ответил польщенный Шапошников, который тогда, после откровенного и уважительного разговора с ним самого Сталина, хоть и принял безропотно свое незаслуженное снятие с должности, обусловленное снятием Ворошилова с поста наркома после неудач и ошибок в советско-финской войне, но осадочек-то в его душе оставался… – Вот только… тогда по-прежнему остается открытым вопрос, кого направить в Белосток для оказания помощи в организации мощной и продуманной обороны.
– А вот это, Борис Михайлович, – Сталин чуть усмехнулся в усы, – как раз и является основной причиной, по которой я вызвал вас сюда посреди ночи. И теперь я хотел бы выслушать ваши предложения по наиболее подходящей кандидатуре такого специалиста… кроме вас, разумеется…
Шапошников задумался: вопрос выбора специалиста по обороне был очень непростым… Точнее, с некоторых пор этот вопрос стал непростым…
Да, был еще с начала двадцатых годов у молодой Советской республики военный гений и разработчик оборонительной концепции ведения будущей войны, бывший царский генерал, Александр Андреевич Свечин. Он, работая в Академии Генштаба РККА, выдвинул и разрабатывал концепцию «Стратегической обороны», или «Стратегии измора», как наиболее эффективного способа ведения боевых действий с превосходящим противником до момента истощения его наступательного и логистического потенциала.
И ведь поначалу многие военные специалисты к его доводам прислушивались, более того, к идее правильности его концепции постепенно пришел сам нарком обороны Фрунзе… Но потом, после смерти Фрунзе, в высшее руководство РККА пришел Тухачевский, который, в противовес оборонительной концепции, начал активно продвигать наступательные формы ведения боевых действий: сначала идею «Глубокого боя», а потом и «Теорию глубокой операции».
Самого Свечина Тухачевский и его сторонники наступательной доктрины просто заклевали своими нападками и обвинениями во вредительстве делу становления наступательного потенциала победоносной Красной армии. Закономерным итогом стало то, что Свечина, после ареста в 1930-м, потом осуждения на пять лет лагерей в 1931-м, в июле 1938 года все-таки расстреляли по обвинению в участии в контрреволюционной деятельности.
С тех пор в военной доктрине советского государства прочно утвердилась
