style="font-size:15px;"> Причины… причин было много, и разных. Были причины субъективные, вроде острой нехватки квалифицированных рабочих и мастеров, разгильдяйства, недобросовестности производителей работ, безответственности и низкой требовательности приемных комиссий. Но были и объективные, в первую очередь – принципиальная невозможность одновременного обеспечения столь масштабного строительства на огромной территории всеми необходимыми ресурсами. Для этого пришлось бы собрать весь транспорт, всех квалифицированных строителей и весь бетон со всей Белоруссии, при этом остановив вообще все строительство и перевозки на ее территории…
Воочию наблюдая безрадостную ситуацию, Карбышев тем не менее рук не опустил. Вместе со своими помощниками он мотался по всей линии строительства, от Бреста до Гродно, помогая советами и рекомендациями, а кое-где, в особо запущенных случаях, используя и свои высокие полномочия. Конечно, принципиально изменить ситуацию было нереально, но чем смог, тем помог. Помогал бы и дальше, но… 22 июня, ровно в четыре часа…
Война застала Дмитрия Михайловича и его помощников в Гродно, в штабе 3-й армии, где он смог воочию наблюдать «разность потенциалов» в организации и ведении боевых действий сторон.
Немцы наступали, что называется, «по науке»: воздушная разведка, артиллерийская подготовка, выдвижение на легкой броне наземной разведки для вскрытия огневых средств противника и связывания его боем, затем подход основных сил, пехотная атака волнами при поддержке 81-миллиметровых минометов и полевой артиллерии, занятие наших оборонительных позиций и преследование отступающих советских войск.
Или, если атака не удалась – отход на свои позиции, обработка артиллерией вскрытых в ходе атаки огневых точек с целью уничтожения тяжелого вооружения, затем снова пехотная атака с артподдержкой. Если снова атака не удалась – перерыв, снова авиаразведка и вызов штурмовой авиации в лице пикирующих бомбардировщиков «Юнкерс Ю-87», которые не только точно бомбили с крутого пикирования, но при этом и выматывали всю душу ревом своих сирен. А потом снова пехотная атака…
Если же пехота натыкалась на советские танки – тогда помимо пикировщиков и штатных пехотных противотанковых пушек на передовую выдвигались еще штурмовые самоходные орудия с мощной лобовой броней, которые расстреливали наши легкие Т-26 и «бэтэшки», как в тире.
Словом, организация боя, как по учебнику, плюс к этому два года боевого опыта войны в Европе, и в результате, уже на следующий день, 23 июня, немецкие войска вошли в Гродно.
А советские войска… они, плохо обученные и оснащенные, без связи, без грамотного командования, горели в танках и гибли в окопах, задерживая врага своими жизнями, пока их командование, такое речистое и самоуверенное до войны (как же, «…и на вражьей земле мы врага разобьем – малой кровью, могучим ударом…»), пребывало в ступоре и панике: оказалось, противник воюет совсем
