буду я думать, как нам жить дальше», – пообещал он четвероногому товарищу и прижал его большую голову к себе. Словно поняв слова хозяина, Воронко закрыл глаза и тихо-тихо проржал. Василий добавил в кормушку сена и направился в сторону избушки. Но не доходя до дверей, с непонятной ему тревогой, стал всматриваться в ночное звёздное небо. «Пурга к утру нагрянет», – сделал он вывод и стряхнул с пимов снег.
Сон в эту ночь у Василия не заладился с самого вечера. Мысли роем поселились в его голове и держали в напряжении до полуночи. За это время он успел вспомнить почти все события, происходившие в жизни вплоть до этой зимней ночи. В воспоминаниях было больше хорошего и дорогого сердцу, чем отвратительного и унижающего. И особое место в них занимал образ Полины, который незримо присутствовал в его мыслях, делах и мечтаниях. Василий разумом понимал, что теперь их воссоединение вряд ли когда-нибудь может произойти, но в душе надеялся на чудо, которое подскажет ему путь к сердцу девушки. «Ты будешь моей, чего бы мне это ни стоило», – произнёс тихо он и отключившись от раздумий, прислушался. «Завывает! К утру занесёт так, что из избушки не вылезти. Придётся ждать Григория, чтобы откопал дверь». Но в это время громко заржал Воронко и рядом с избушкой раздался мужской голос. Василий мгновенно вскочил с нар, схватил топор и прижался к стене, возле двери.
«Братуха, ты жив ещё здесь? Волки не разорвали на части? Может, в избу пустишь ночного гостя?» – послышался весёлый голос Чикирева Петра. Василий снял дверь с крючка и с силой толкнул её наружу. Но та чуть отошла от косяка и застопорилась. «Погоди, не толкай больше. Я сейчас отгребу снег от неё», – предупредил Пётр. «Когда уж вьюга успела сугроб нанести? Вроде и началась недавно», – подумал Василий, явно обрадовавшись появлению сродного брата.
Глава четвёртая
«Да ты хорошо здесь устроился! Тепло, светло и мухи не кусают. Собрался видно до весны на болоте скрываться?» – подтрунивал Петр, обнимая брата. «А тебя ко мне в такую пургу, да ещё ночью, чо привело? Гришка, наверное, рассказал, где я отлёживаюсь?» – спросил Василий. «Он самый. Случайно встретились. Я ведь, брат, после вооружённой стычки с комиссарами, тоже был вынужден в бега податься. Вот и рванул в сторону Знаменщиков через Сергино, а там в это время у своей родни Гришка оказался», – ответил Пётр и продолжил: «Аккурат на следующий день, после того, как тебя отправил через Петровку домой, в Большое Пинигино вновь нагрянул продкомиссар Коротков со своими подельниками и отрядом красноармейцев. Цель у них была одна – зачистить до последнего зёрнышка амбары всех без разбора жителей. Но не тут-то было. Врасплох они нас не застали. Все жители деревни встали на защиту своего добра. Схватив в руки топоры, вилы и колы, мы ещё вначале деревни перегородили дорогу этим разбойникам. Сначала кричал и грозился револьвером Коротков, а затем не выдержал напряжения Зубринский и дал команду красноармейцам стрелять по людям. Но несмотр
