вдруг они другой тропой пробежали и уже на берег за нашей спиной вышли? – терзали Аникеева сомнения. – Всё дело тогда насмарку! Эти, со шхуны, они ведь тоже, небось, выстрелы слышали. Чего им, долго, что ли, лодку на воду спустить?! Эх, Панкрата, жаль, гонцом пришлось отправлять, втроём оно бы удобней тут было. Шибко молодой Вадимка, – покосился он на лежащего рядом егеря, – только недавно в дозорные из стрелковой роты перешёл. Сырой совсем».
В прорехе рогоза вдруг мелькнули тени, и на открытое место выскочили сразу двое.
– Бьё-ём! – рявкнул Аникеев, плавно выбирая свободный ход крючка. Бам! Оглушительно хлестнул выстрел штуцера, и бегущий первым с длинноствольным ружьём в руках как-то нелепо подпрыгнул и с громким криком повалился на землю.
Сержант подхватил оба пистоля с травы, а сбоку от него ударил фузейный выстрел Вадима. Из травы выскочили сразу четверо и ринулись мимо косогора. Два пистольных выстрела почти слились в оглушительном грохоте, и сержант, резко оттолкнувшись от земли, влетел сверху прямо на длинного ширококостного мужчину. Они покатились по земле, а рядом боролся с крепким здоровяком молодой егерь. Аникеев перехватил своего ошеломлённого ударом противника на удушающий захват и сильнее стиснул его горло предплечьем. Длинный захрипел и судорожно забился, пытаясь освободиться от захвата. В это же время тяжёлый и здоровенный соперник сбросил со своей спины молодого егеря и, выхватив из ножен кинжал, ударил им его в грудь. Не задерживаясь и даже не подобрав свой выпавший штуцер, он бросился вслед за убегающим в сторону реки товарищем.
Не прошло и минуты, как из травяного прогала выскочила егерская пятёрка. Один из них быстро обыскал стонущего раненого и отбросил в сторону его нож и штуцер. Остальные подбежали к стоящему на коленях и тяжело дышащему Аникееву.
– Сам я, братцы, сам я тут, – прохрипел тот и затянул на запястьях своего пленного узел верёвки. – Бегите к реке, авось поспеете! Двое ещё туды убегли. Один здоровый Вадимушку зарезал. Не успел я ему помочь, этот гад шибко вёрткий оказался.
– За мной! – рявкнул Горшков и сорвался с места.
Четверо егерей выскочили из кустов на возвышенный берег. В двух десятках саженей от них уходила по реке в сторону парусника лодка. Гребцы налегали на весла, и она всё больше отдалялась от стрелков.
– Бьём, Фролка! – крикнул Южаков, вскидывая фузею.
– Нельзя! Не стрелять! – крикнул командир звена. – В матросов попадём! Эти, вишь, вона на дно все залегли!
Бум! Бум! – ударили два орудийных выстрела, и ядра прогудели над головой.
– От берега! – рявкнул Горшков. – Своих в лодке боятся зацепить, а сейчас как картечью сыпанут – и хана нам!
Егеря отбежали подальше, и правда – по прибрежным кустам ударили свинцовые шарики. А вниз по течению Прута, подняв паруса, в это время уходила британская шхуна.
– Ваше благородие, приняли с егерем Матюшиным бой! – докладывал через десять
