песни мужчине, его гордости, достоинству и древнему обычаю чичвары. В центре – тот, чьё достоинство он сам. […] Когда первый луч солнца блеснёт над туманной лощиной, ударом острого кинжала он отсекает свой мужественный побег. Уд падает в корзину, сплетённую из виноградных прутьев. В корзине сверкает самый чистый горный снег с вершины. […] С заходом солнца женщины вынимают его из снега и готовят к пиршеству. Секрет утерян. Он как живой, он сахарный, как мёд. […]
И вот чичвара на досках, накрытых белоснежной скатертью. С кровавым пятном в паху. Она – вся в чёрном – во главе стола… Стол длинный, как дорога, уходит за край села. Она должна попробовать первой… […]
Птичка с жёлтым горлом учит птенца летать.
Матери душат в колыбелях своих новорождённых дочерей, потому что нечего есть.
Дни, дни мои, утра и дни. Май-июнь.
Иду к исповеди, пиная камешек.
Евреи ушли из Египта. В Египте без евреев стало спокойно. Евреи родили Христа. А потом распяли.
(Чтобы было спокойно.)
– Кто-то хорошо говорил: если ты стоишь на пороге церкви – не надо вот тут это… колыхаться.
Ich bin, du bist, Er ist.
– Бабочки летают.
Бывают тонкие сновидения. Ещё не спишь, а картинки уже показывают. Аквариум, в нём живут не рыбы, а деревья с жёлтыми плодами. Они падают медленно, как в воде. Но тот, кто показывает это сновидение, хочет, чтобы не только я, но и другие его смотрели. Смотрят не люди, а растения, стоящие у стенок аквариума. У них тоже жёлтые плоды, и плоды выворачиваются, раскрываются и смотрят на тех, похожих на них, которые в аквариуме.
– Давай, – робко, – поцелуемся?
– Давай.
Старик в чёрном, звеня медалями. Как ёлочка, которую несут выбрасывать вместе с игрушками.
«Gott soll allein main Herze haben!..» – поют Баха под окнами на весь переулок Антоненко и бьют пивные бутылки.
– Плюм-бум, плюм-бум, – говорят колокола.
«Великому русскому художнику слова Ник. Вас. Гоголю от правительства Советского Союза. 2 марта 1952 года».
– Николай Васильевич в накидке, а как меня изобразят? – говорят на Гоголевском бульваре.
Улицы не знают, как их зовут: Тверская-Ямская. Уж ты реши сама: Тверская ты или Ямская. Или: Рождественка улица. Где ещё две буквы?
Ул. Крылатые Холмы. Красиво. Женщина – мужчине:
– Он тоже без грехов? – Нет, – отвечает.
Этот город с миру по нитке. Изба с хомутом, который надевает Ванька из сказки. Волки голову отъели, приготовляя барыню к естественному её употреблению.
Арбат. Из толпы просили «Подмосковные вечера». Трубач кивнул и сыграл «Город над вольной Невой».
– Мавзолей. Там прикольно, там уже 80 лет лежит зелёный человек, не портится и не воняет.
– Он единственный
