начали обращать на них внимание. Что-то смекнув, Гней сменил гнев на милость. Лицо его разгладилось.
– Будь по-твоему. В конце концов ты ранен. Поправишься – вдвойне отработаешь мой сегодняшний убыток. Ступай!
Он отвернулся и, как будто тут же забыв о своенравном рабе, потянулся к кубку.
Этот разговор окончательно испортил Антону Сергеевичу настроение. До этого он пил и никак не мог прогнать мысли о сегодняшнем убийстве. Утешение, что все нереально, совершенно перестало работать…
А тут еще ему напомнили о том, что убийство это не первое. Оба были совершены в порядке самообороны. Но сегодня… Глядя на то, как умирает в луже крови его враг, Урсус испытал явное удовольствие. Он попытался понять его природу. Вернул в памяти картинку с качающимся мечом и прислушался к ощущениям. Раскаяния или сочувствия точно не было. Зато явно присутствовало злорадство и… да, то самое удовольствие. Как от хорошо сделанной, непростой работы… Как у баскетболиста после заброшенного трехочкового. Вульпес, конечно, был мерзавцем, но заслужил ли он смерть? Что за вопрос? Он сам хотел убить. При этом максимально цинично и подло. Значит, однозначно заслужил! Значит, не из-за чего переживать. К черту всяческие угрызения и рефлексию!
Но вот это вот удовольствие… Первобытная радость убийцы.
«Боже мой, я превращаюсь в чудовище! Или всегда им был, но тщательно скрывал это от себя… И эти люди вокруг. Если они родились в моем воображении, то почему они такие твари? Вульпес – подонок… Гней – гнида. Притворяется добряком, а сам… грязный сутенер! Тиберий… Продал меня, как скотину на убой. Баба еще эта сумасшедшая… Деньги за смерть мужа получила и на них его убийцу себе в постель тащит… Фу. Какая гадость!
Одно из двух. Либо сам я такая же тварь, и мой спящий разум плодит чудовищ, ибо другого не может себе представить. Либо пытается реалистично воссоздать атмосферу этих жестоких времен, когда люди могли вести философский беседы, а после хладнокровно и жестоко убивать…»
Тут к нему подошел охранник и сказал на ухо:
– Урсус. Та самаритянка, к которой мы вчера тебя отводили. Помнишь?
Гладиатор вскинул голову:
– Конечно!
– Она прислала человека, с которым передала вот это, – охранник незаметно сунул ему в руку маленькую склянку из темного стекла. – Это их самаритянское снадобье. Велела нанести на рану перед сном.
Урсус спрятал предмет за пазуху.
– Еще она просила справиться о твоем здоровье. Что передать?
– Скажи, все прекрасно! И… что я снова хочу ее видеть.
Охранник хотел было отойти, но Урсус поймал его за рукав:
– Скажи, зачем ты помогаешь мне?
Тот усмехнулся.
– Я просто хороший человек.
– Благодарю тебя, друг! – с чувством произнес Урсус.
Охранник выдернул руку.
– Какой я тебе друг?! Мне заплатили, дуралей!
При воспоминании об Орит на душе у Антона Сергеевича потеплело.
