подозрения.
Я была слишком поглощена похоронами мамы, состоянием Маруси, что в какой-то момент отпустила ситуацию.
Слёзы не трогали его сердце. А моё разрывалось от боли потери. Когда его адвокат позвонил и попросил встречи, во мне что-то сломалось. Кирилл уже не появлялся дома, предпочитая ночевать в офисе. Не хотел встречаться со мной и слушать мои объяснения, сначала я даже хотела нанять детектива, чтобы он доказал мужу мою правоту, но… мне пришлось нанять адвоката. Который сбежал, подкупленный моим мужем. А может просто понял всю провальность процесса и оставил меня сам.
Оставаться на должности в компании мужа не было ни единого шанса. Меня уволили задним числом, прислав документы курьером. Причитающиеся выплаты я потратила на оплату палаты для Маруси и лечение за этот месяц.
До сегодняшнего утра я всё время прокручивала в мыслях наши разговоры с Кириллом.
Как я уговаривала его, он даже пытался выслушать. Соболезновал потери матери, но при этом стал холодным, отдалился от меня. Его не волновали мои слёзы, ведь он решил, что я обманщица.
Я винила себя в том, что послушала маму и не призналась ему сразу. Я стучалась в закрытые двери, пытаясь объясниться, только он не хотел моих объяснений. Водителя так и не нашли, заочно ему тоже предъявили обвинения. Я знаю, что его искал и отец Кирилла, ведь он ключевое звено во всей этой истории.
Я много раз давала показания, в том числе и встречалась с адвокатами Литовцевых. Кирилл считал, что я покрываю любовника, а значит тоже причастна. Я устала от всего. Три напряжённых месяцев дали о себе знать. Я полностью погрузилась в Марусю, ведь у неё, кроме меня никого не осталось. Доказывать, что она дочь Бориса, было бесполезным занятием. Тест ДНК провести не смогли, да и у него было завещание, где всё движимое и недвижимое оставлялось сыну от первого законного брака. Маруся оказалась в ещё более худшем положении, чем я. Я не могла её бросить.
Подсчитав сбережения, у меня была и наличность, и личный счёт, я сняла квартиру на окраине, чтобы сэкономить. Мне предстояло найти другую работу, продолжать лечение сестры, на следующей неделе должна состояться ещё одна операция, которая покажет, есть ли шанс у Маруси. На переливание крови я искала доноров, потому что моя кровь не подходила. Забот хватало выше крыши.
А когда оставалась одна, то бесцельно смотрела в окно, беззвучно плакала от бессилия, на меня накатывал страх, что я не справлюсь. Развод и отсутствие поддержки Кирилла едва не сломило меня. Я держалась на одном только желании помочь Марусе.
****
– Привет! – она протянула мне альбом. – Смотри, я нас нарисовала!
На альбомном листе я увидела двух девчушек, жмущихся друг к другу. Мы сидели на каком-то брёвнышке на солнечной поляне.
– Похожи. – улыбнулась ей. – Угадай, что я тебе принесла?
– Ммм… Что-то вкусненькое? – она мечтательно закатила глаза.
– Ага. Кто-то тут мечтал о пельмешках.
