качучу на останках. Но ничего этого, конечно же, не произошло.
– Непременно проверю, Юрий Иванович, – отчеканил он. Встал, выпрямился и так, и зашагал к выходу из землянки. Словно доской прибитый.
А очкастый Юрий Иванович повернулся ко мне.
– А ты, стало быть, и есть знаменитый красный вервольф?
Глава 4
Почему-то я сразу понял, что очки ему не нужны. Простые стекла, это точно. Как и в тех моих, которые я с такой радостью разломал буквально пару дней назад.
– Такое дело, Александр Николаевич, – НКВД-шник по-хозяйски занял место Слободского. – Один человек в шутку прозвал меня Лавриком. А я в шутку решил примерить очки. И, знаете, это оказалось очень эффектная деталь. На нервных собеседников очень отрезвляюще действует.
Я понимающе покивал. Что же ты за фрукт такой, Юрий Иванович, что особиста нашего как школьника выпнул из штаба, а он даже пискнуть не посмел.
– Хм, надо же, – усмехнулся НКВД-шник. – Не бледнеешь, не дергаешься, руки не дрожат при упоминании Лаврентия Палыча. Значит или ты дурак из дремучей деревни, или непростой дядька, а?
«Бл*ха, даже в голову не пришло, что это проверка! – подумал я. – Получается, что прошел, потому что протормозил». Логично, я ведь из другой эпохи, в двадцать первом веке уже не бледнеют при упоминании Берии.
– А чего бледнеть, если совесть чиста? – я пожал плечами.
– Молодец, – без всякой иронии проговорил НКВД-шник и протянул мне руку через стол. – Будем знакомы. Юрий Иванович Карнаус.
Я пожал протянутую руку, не задумываясь. Да уж, реально интересный тип. Не размахивает корочками, званием не козыряет, не допрашивает требовательно. Но манеры откровенно барские, уверенные. Но взгляд при этом не оценивающий. Сильный, умный, но нет в нем этакой цепкости дознавателя.
Оперативник это. Работает в поле, а не вытряхивает сведения из голов собеседников.
НКВД – организация с весьма обширной областью интересов. Там не только глубокие бурильщики служат.
Отлегло чутка, но расслабляться все равно рановато. Отличный мужик Юрий Иванович с тем же выражением лица мне может сейчас пулю в башку пустить или голову свернуть… Э, нет, дядя Саша, так не годится! Недооценивать противника – плохая практика, будешь все время считать, что перед тобой лох, прожить можешь недолго и несчастливо. Но и переоценивать тоже не след. Этот Карнаус явно мужик подготовленный, по движениям видно, что с физухой у него все в порядке, но ведь и я не пальцем деланый. Так что.
– Волков, Александр Николаевич, – ответил я.
– Мы с вами, Сан Николаич, практически ровесники, – сказал Карнаус, закинув ногу на ногу. – Может, давайте на ты? И без ненужного официоза? Как лучше, Саша или Шура?
– Саша сгодится, – усмехнулся я. – Не герром Алексом же вам… тебе меня в самом деле называть.
– Действительно, – Карнаус блеснул
