лопатами.
– Живая девка, не реви мать!
Я сидел в уголке кабинета местного сельсовета и вполуха слушал, как партийные лидеры двигают горячие речи о нашей победе. Судя по виду, местный председатель сам в бою не участвовал, где-то отсиделся. И пожар потом тоже не тушил – серый костюмчик мятый, на рукаве хвоя налипла. Воротник белой рубашки несвежий, но в отличие от остальных он выглядел прямо как на дипломатическом приеме. Другие партийцы смотрелись куда менее презентабельно. Грязные, обгоревшие, одежда мокрая, подпаленная, а у некоторых еще и в крови.
Бл*ха, плечо-то как саднит… Пуля чиркнула по коже, оставив только царапину. В горячке боя боль не ощущалась вообще, но сейчас все закончилось, и рана дала о себе знать.
– …погибли Сеня, Гришка и Афонины оба, – невысокий крепенький мужичок с перевязанной головой загибал пальцы, монотонно считая потери. – Четыре двора выгорело подчистую, на дом Супониных перекинулось, но успели потушить, только крыша немного прогорела. Также…
– Товарищи партизаны обещали нам свою защиту, – веско произнес председатель и бросил взгляд в мою сторону. – Товарищ Слободский говорил, что лучших бойцов пришлет. А оно вона как получается… Лучших, да не совсем, да? Тут до зимы осталось шиш да маленько, а запасы нам пожгли. Частично…
– Вы бы, товарищ председатель, за своими людьми получше смотрели, – устало проговорил я и, не поднимаясь, пнул ногой тело предателя. Я притащил его на заседание, и с самого начала он валялся мешком на полу рядом с моим стулом. Но все были настолько взвинчены, что не обратили внимания. – Поднимай голову, сучий потрох, ты давно уже очнулся…
– Братушки, не губите… – застонало тело. Куча под ногами зашевелилась, мужик поднял голову. Волосы с правой стороны головы спеклись в кровавый комок, этим местом я его к стене приложил. Рукав ватника оторван, болтается на соплях. Это я его волок по лестнице. Рожа… Да хрен знает… Хотелось бы, чтобы рожа была мерзкая, рябая, с уродливыми тараканьими усами или козлиной бородой. Но мужик выглядел обычно. За исключением повреждений, во всяком случае. Нормальный такой справный мужичонка, следов злоупотребления самогоном явственных не просматривается, рожа вполне благопристойная. Лет тридцать ему, наверное. Побледнел, губы трясутся, струйка слюны на подбородок стекает. Глаза дикие.
– Паша?.. – председатель захлопал глазами и приоткрыл рот. – Что с тобой приключилось?
– Да ничего необычного, – зло усмехнулся я. – Ваш Паша нашего пулеметчика убил в спину. Поэтому и бой так затянулся.
– Это не я! – завопил Паша, поднимаясь кое-как на колени. Руки я ему не развязывал. – Не я это, христом-богом клянусь! Ребятушки, вы же меня знаете? Да зачем бы я мог…
– Ну да, – хмыкнул я. – И штыком в меня тоже не ты тыкал…
– Да я… – глаза Паши забегали. – Да я когда пришел, он уже был мертвый. А винтовка там же валялась. И я… Я думал, что это фрицы лезут на колокольню, вот и… Но я не убивал, я христом-богом… ребятушки…
– Это ошибка какая-то, товарищ…
