духов.
Довольно хмыкнув, Мурдяк бросил на стол кошель, ну очень-очень скромненько звякнувший тощенький мешочек, наверное, парой монет.
– Я дал указание управляющему, на этой неделе тебе предоставят коляску с кучером, съездишь к портнихе в Ройзмун, купишь подвенечное платье.
– А обряд и…
– Он пройдет третьего января ровно в полдень. Коляску тебе снова предоставят к этому времени.
– Я вас услышала, рисс Мурдяк, – выбрала наиболее обтекаемый ответ.
– Только приведи себя в порядок, а то сейчас ты похожа на привидение. Бледная и замученная. Моя невеста не должна выглядеть так, словно ее силком в храм привели. Ты меня услышала? – раздраженно скривился жених.
– К сожалению, с этим могут возникнуть проблемы, – решилась поторговаться я печальным голоском, самой себе противным. – У нас очень скудный стол, рисс, приходится экономить…
– Может, мне уволить часть твоей прислуги? Эту никчемную толпу престарелых нахлебников, раз тебе на нормальную еду не хватает? – взбесился опекун.
Я промолчала, только, не глядя на него, приподняла подбородок, всем видом показывая, что против этого предложения. Категорически! Так мы и стояли в тягостном молчании: он – взглядом прожигал меня, а я – старательно отводила свой, но упорно ждала ответа.
Рядом с сиротливо приютившимся на краю стола тощим кошельком злобно звякнуло несколько серебряных монет.
Ура, я выиграла, пусть и совсем крохотную битву. Я не гордая, я ответственная. Молча и деловито собрала деньги со стола и сложила в худосочный кошелек к действительно двум золотым, печально там томившимся. Затем кротко спросила:
– Благодарю вас, рисс, я могу я быть свободной?
У меня скулы сводило от напряжения. Ну хотя бы покладистость будущей жены успокоила этого подлого гада; видимо, оттого он не стал ни меня задерживать, ни себя. Кивнул и отослал меня коротким жестом холеной руки с некрасивыми узловатыми пальцами. Я еще раз кивнула на прощание и покинула комнату. Правда недалеко, спряталась за лестницу и проводила взглядом удалившегося «жениха». Стоило ему выйти из дома, я ринулась к ближайшему окну, чтобы убедиться: укатил!
Уехал на черной карете с гербом барона Ришена на дверях и запряженной двойкой породистых коней. Вот только этот экипаж моей семье не принадлежал! Как интересно. Выходит, муд… Мурдяк абсолютно уверен, что Эмария фин Ришен станет его женой и титул барона уже у него в кармане. Любым способом!
Когда задок подпрыгивавшей на ухабах кареты скрылся за затейливыми коваными воротами в глубине дубовой аллеи, мои кулаки сжались сами собой. Покорной овцой идти под венец? Ни за что. Но бросить поместье и пожилых людей, которые служили здесь всю свою жизнь, для которых оно родной и единственный дом, нельзя. Необходимо найти законный способ избавиться от опекуна и навязываемого брака. И взять бразды правления своей жизнью в собственные руки.
От Эмарии
