еще одну, хмурится. Его глаза бегают из стороны в сторону, пока он читает. Он поворачивается к Подбородку.
– Здесь всегда применяют такой уровень седации?
– К этой пациентке – да, – произносит она с придыханием. Я ей не нравлюсь. Никому из них я не нравлюсь, потому что пыталась убить Уомака, а может, потому что мне это не удалось.
– Тогда остается только удивляться, как пациентка стоит без посторонней помощи, про память я уже молчу.
– У этой кошмары начнутся, доктор, если мы не дадим ей достаточно лекарств.
– Ясно. – Доктор поворачивается ко мне. – Что ж, уменьшим дозу и посмотрим, что из этого выйдет. – Он достает из кармана книгу и протягивает мне. Это тетрадь с цветами на обложке. Она новая и чистая, и никто в ней еще не писал. – Я бы хотел, чтобы вы записали все, что помните о своем прошлом, – абсолютно все. Может пригодиться даже самая незначительная деталь.
Он и понятия не имеет, как легко мысли вылетают у меня из головы, но я все равно киваю.
– Держите тетрадь при себе, чтобы она всегда была под рукой на случай, если вдруг что-то вспомнится.
И передает мне наточенный карандаш. Мне не удается скрыть удивление – обычно острые предметы под запретом. Я перевожу взгляд на Подбородок. Она тоже это заметила, но ничего не говорит из страха возразить доктору. Я прикрываю карандаш тетрадью, пряча подальше от чужих глаз. Может, она и забудет о нем.
Доктор хмурится.
– Вы умеете писать?
– Мой отец был учителем.
– Вы помните своего отца? – вырывается у него.
– Нет. – Не знаю, почему это сказала. Откуда вообще взялись эти слова? – Может быть, это неправда.
Он поджимает губы.
– И все же хотел бы узнать, что вы помните о прошлом, будь то правда или нет.
– Я не могу ничего вспомнить.
Он обводит комнату взглядом и слабо улыбается.
– На вашем месте я бы не был так в этом уверен. – Он еще раз смотрит вокруг себя и перестает улыбаться. – Можете лечь и закрыть глаза?
Я делаю, как он говорит. Эти врачи всегда выдумывают какие-нибудь уловки, чтобы заставить меня признаться в преступлениях, о которых я ничего не помню. Что бы я ни совершила, все это уже в прошлом. Его уже поглотила тьма, порожденная гниющими в моей голове секретами. Ничего им не удастся найти, как бы они ни старались. Даже лучшим врачам не под силу найти то, чего уже нет.
– Расслабьтесь, Мэри, и разожмите руки.
– Мод, – говорю я. – Меня зовут Мод.
Слышно, как ручка скребет по бумаге.
– Ну вот, уже неплохое начало, – произносит он. И я думаю, как же это просто. Будто семечки щелкать. – Дышите глубоко. Расслабьтесь.
Мои пальцы оцепенели и отказываются слушаться. Я медленно разжимаю их.
– Представьте, что вы в безопасном и красивом месте, и постарайтесь вообразить его.
Боярышник. Боярышник и стоячая вода в кромешной ночи.
– Представьте,
