в 15 метрах. Это были 15 метров по скользкой стальной палубе, болтающейся на волнах лодки, причем волнение моря было настолько сильным, что бросало «Таск» как хворостинку, когда она пыталась приблизиться, чтобы оказать помощь. Один молодой офицер предложил протащить леер до кормового люка, чтобы доктор Исон мог держаться за него. Когда леер был закреплен, Исон, держась за него, добрался до кормового люка и спустился вниз к раненым. В это время Остин снова взял семафорные флажки и начал передавать на «Таск»: «П-О-Д-О-Й-Д-И-Т-Е К Б-О-Р-Т-У Н-А-М В-О–3-М-О-Ж-Н-О П-Р-И-Д-Е-Т-С-Я П-О-К-И-Н-У-Т-Ь К-О-Р-А-Б-Л-Ь». Как только командир получил первый доклад от доктора, Остину пришлось снова сигналить: «Т-Р-Е-Б-У-Е-Т-С-Я М-Е-Д-И-Ц-И-Н-С-К-А-Я П-О-М-О-Щ-Ь П-Я-Т-Ь Ч-Е-Л-О-В-Е-К Р-А-Н-Е-Н-Ы О-Д-И-Н С-И-Л-Ь-Н-О О-Б-О-Ж-Ж-Е-Н». На мостике получили диагноз доктора Исона. Старший помощник сильно обгорел. Шансов на выживание нет. Доклады врача были настолько ужасны, что командир отобрал мегафон у матроса, который передавал эти сообщения. Новости были слишком плохие, чтобы передавать их через рядовых. Моральный дух решал все, и офицер заменил матроса на линии связи с кормой.
Прошло полтора часа с начала пожара, и люди, собранные в носовой торпедный отсек, стали терять сознание, надышавшись газом. Было ясно, что они вынуждены будут выйти из этого помещения на опасную палубу и столпятся на ходовом мостике.
Один за другим пробирались моряки через боевую рубку, некоторые были уже полумертвые. Одного вытащили в бессознательном состоянии, не дышащим. Товарищи стали делать ему искусственное дыхание. На корме старший помощник находился в агонии. Доктор Исон сделал ему инъекцию морфия, затем смазал ожоги вазелином из своей аптечки первой помощи. Между тем командир «Таск» пытался найти способ переправить своего врача на «Кочино», возможно, на резиновом плотике. С «Таск» перекачали за борт более 6 тонн дизельного топлива для создания масляного пятна, чтобы успокоить волны. С нее выстрелили бросательный конец на «Кочино» и протянули трос. Матросы на обоих кораблях будут удерживать этот трос как спасательный леер над водой, чтобы можно было перетаскивать плот. При первой попытке матросы на «Таск» не удержали леер. Завели новый. Командир «Таск» Вортингтон, оценив волнение моря, пришел к выводу, что переправлять людей слишком опасно, и принял решение сначала переправить плот без людей, нагруженный медикаментами. Командир «Кочино» также сознавал опасность и знал, что попытка пересечь бурное море на плоту может привести к гибели людей. Но к 14 часам, подсчитывая продолжающиеся взрывы под ногами, он понял, что выбора нет. Ему нужно было сообщить офицерам на «Таск», насколько опасна ситуация и что экипажу «Кочино» в любом случае придется покинуть корабль. Нужно было послать больше информации, чем Остин мог передать флажным семафором буква за буквой. Прежде всего следовало выяснить, возможно ли воспользоваться плотом для переправки экипажа на борт «Таск».
Командир поинтересовался у лейтенанта Шелтона, не согласится ли он
