и обещаю, что больше не буду тебя мучить, просто, пожалуйста, позволь мне помочь тебе. Мне не дано исправить прошлое, но я могу влиять на настоящее. Как уже сказал, я хочу, чтобы ты была счастлива, и готов все для этого сделать. Безвозмездно, то есть даром, – натянуто улыбнулся он, но тут же снова посерьезнел. – Знаю, что не заслуживаю твоего доверия, но даю слово, я тебя и пальцем не трону.
Настя ненавидела себя за слабость и наивность, но ничего не могла поделать с тем, что верила в его раскаянье. Вернее, она поверила ему еще в последнюю их встречу, когда он оставил ей в качестве подарка новый телефон. Это не было похоже на попытку купить ее расположение или что-то в этом роде. Наверное, попытайся он всучить ей какой-нибудь новомодный айфон, она нашла бы в себе силы послать его к такой-то матери, но Олег подарил ей практически тот же самый смартфон, что был у нее до похищения, просто купил более новую модель взамен того телефона, что забрал. Как мог, он исправлял содеянное, и сейчас собирался сделать то же самое, если она ему позволит.
Позволит ли? Настя всем телом чувствовала его пронзительный взгляд на себе, пока он терпеливо ожидал ее решения. Ее одолевала слабость и дурнота, а голова раскалывалась от боли, поэтому единственное, что она смогла сделать, это тихо попросить:
– У меня страшно болит голова, можно мне обезболивающего?
Олег издал какой-то странный шипящий звук, словно с силой выдохнул через сомкнутые губы, она нехотя подняла на мужчину взгляд и невольно замерла, увидев, как резко мужчина изменился в лице. Олег с мрачной сосредоточенностью следил за каждым ее движением, а его застывшее ничего не выражавшее выражение лица откровенно пугало. Лишь отчаянно бьющаяся синяя венка на виске выдавала его истинное состояние, и Настя с большим опозданием поняла, что невольно почти дословно повторила свою просьбу из того рокового дня. Они снова находились вдвоем на кухне Олега, и Настя просила у него таблетку, пожаловавшись на головную боль. Он вышел из кухни, а она добралась до забытого им ножа и…
– Нет, – она так резко мотнула головой, что чуть не свернула шею, и, почувствовав, как увлажняются глаза, прошептала, – у меня правда просто болит голова.
Взяв себя в руки, Олег медленно поднялся со стула и еще медленнее, словно нехотя, покинул кухню. Настя так и оставалась неподвижно сидеть на своем месте, пока мужчина не вернулся и не положил перед ней на стол блистер с болеутоляющим лекарством. Еле слышно поблагодарив его, Настя извлекла из прозрачной упаковки со знакомым названием белую таблетку и, проглотив ее, запила водой. Едва она почувствовала, что в состоянии добраться до спальни, которая стало ее временным пристанищем, то незамедлительно поднялась на ноги. Олег не стал ее задерживать, молча проводив взглядом ее удаляющуюся фигуру, за которой преданно телепала его собака. Он не мог припомнить, чтобы после смерти его матери, Тяпа хоть к кому-то проявляла столь сильную привязанность.
Сама же
