глубокие последствия в образе жизни и способе сосуществования. Разрушив заборы, введя в градостроительную практику так называемую свободную планировку, мы способствовали разрушению этого фактора локального единения (а кто-то скажет – разъединения) людей. Если ячейкой, клеточкой общества считается семья, то устойчивое образование «двор» было сообществом таких ячеек, и становилось своеобразной структурной единицей социума.
За третьим забором располагались запретные, но очень привлекательные пространства: гараж грузовых автомобилей и большущий двор махорочной фабрики, на котором штабелями уложены тюки с табаком. Каждый тюк был размером примерно в кубометр, из них воздвигался штабель – высотой метров пять или около того. Смелые мальчишки постарше меня перелезали в этот двор и играли на штабелях: забирались на самый верх, спрыгивали вниз на хорошо пружинящие тюки табачных листьев. Смелость была нужна потому, что этот складской двор охранялся не только сторожами, но и собаками. Сторож и собаки находились, однако, довольно далеко от края, примыкавшего к нашему двору, они охраняли ворота, выходившие на улицу Некрасова, и когда собаки с лаем начинали бежать, – а им предстояло пробежать более ста метров, – надо было успеть перескочить обратно в свой двор. Теперь на этих пространствах расположились детские сады и какие-то другие образовательные учреждения.
В одном из соседних дворов – за Домом культуры Общества глухих, фасадом выходящим на Володарского, – существовал пруд, на котором мы катались на самодельных плотах. Я до этого счастья едва дорос, а старшие браться катались. Чаще мне доводилось наблюдать за ними с берега. В этом пруду, как мне помнится, – по указанию взрослых, решивших пресечь детское хулиганство, – были утоплены капсюли…
О капсюлях надо бы рассказать подробнее. С ними связана одна из забав, охватившая дворовых мальчишек. Забава состояла в том, чтобы класть капсюли на трамвайные рельсы, – а по Гражданской тогда ходили трамваи, – и наслаждаться громом выстрела, когда трамвайное колесо приведет капсюль в действие. Наиболее распространенными были капсюли типа «жевело» – к патронам охотничьих ружей. Они выглядели как маленькие стаканчики из блестящей латуни. Были и другие – как маленькие тарелочки. Особый шик состоял в том, чтобы на рельсы выложить не один капсюль, а несколько. И тут начиналось творчество. Можно было выкладывать «горкой», чтобы добиться максимально оглушительного взрыва. В таком случае бывало, что машинист трамвая останавливался, выходил из трамвая и осматривал колеса. Поскольку озорники находились неподалеку, машинисты, бывало, пытались кого-то из них поймать. Разумеется, безрезультатно, но весь этот спектакль доставлял дополнительное удовольствие. Другой способ выкладки капсюлей – «в линию». Подбирая расстояние между капсюлями, лежащими на рельсе, можно было добиться превосходной автоматно-пулеметной очереди. Более того: те мальчишки,
