я заметил сверху ещё одну небольшую панель. Она представляла собой стальной рычаг, установленный между двух делений, выкрашенных жёлтой краской, и ещё одну небольшую кнопку. Не думая, я выжал её и толкнул рычаг вверх. Что-то лязгнуло. Зашипело. Вторая дверь разблокировалась, но открываться она по-прежнему не собиралась. Ударив её ногой, я быстро осознал – это мне никак не поможет. Выхватив нож и с трудом вставив между половинок лезвия, я попытался раздвинуть их в стороны, но ничего не получилось. Дёрнул в одну, затем в другую сторону. Заклинило.
Стрельба продолжалась, но уже где-то далеко слева. Вдруг с обратной стороны в дверь ударило что-то очень тяжёлое. От неожиданности я отскочил назад, едва не споткнувшись о порог шлюзовой камеры.
Снова удар. Ещё один.
Что бы ни находилось с той стороны, оно продолжало ломиться внутрь первой лаборатории.
– Да какого хрена? – вскричал я. – Кто там такой смелый?
Удары прекратились.
– Макс? – из-за угла показалась настороженная Катя. – Ты с кем разговариваешь?
А затем мощнейший удар буквально вмял двери внутрь. Заскрипело, посыпались искры. Образовалась узкая щель, но разобрать, что за ней, было совершенно невозможно.
– О чёрт! Что это такое? – перепугалась Катя, отскочив к стене.
– Не знаю, но очень скоро эта дверь рухнет! – я бросился к ней, ухватил за руку и потащил за собой обратно в лабораторию.
Сразу за углом я увидел лежащего на бетонном полу Прометея. Он, приподнявшись на одном локте, закрывал другой ладонью кровоточащую рану на животе, а совсем рядом с ним, с торжествующим видом стоял Штрасс. У него в руках был пистолет Прометея.
– Стоять! – вскрикнул он, направив на меня пистолет. – Без лишних движений! Пулю ведь никто не хочет?
Я отрицательно покачал головой.
Позади нас, в шлюзовой камере, раздался очередной удар. Послышалось какое-то рычание.
– Что там ещё за хрень? – спросил Штрасс. – А?
– Пойди проверь! – предложил ему я.
– Нет, спасибо. Не рискну.
– Прометей, ты как? – спросил я, обращаясь к наёмнику, но продолжая смотреть в глаза Штрасса.
Он опустился на пол и что-то пробормотал. Лужа крови под ним росла.
– Да, дело дрянь! – хмыкнул сынок Штрасса. – Ножевое ранение в живот – страшная вещь!
И мы ещё оставили ему нож. Какая глупость. Знали же, от этого урода ничего хорошего ждать нельзя… Он снова переменился в лице. Теперь это был тот же Антонов, но гораздо более холодный и жестокий. В глазах читалась злость и жестокость.
Позади снова раздался тяжёлый удар. Раздался лязг, грохот. Судя по всему, одна из половин двери упала внутрь. Послышалось какое-то хлюпанье, рокотание, всхлипы.
Я с опаской обернулся. Как назло, одна из ламп в коротком коридорчике прямо за углом начала мерцать.
– Боюсь, мне пора! – крикнул Штрасс, подхватил ствол Прометея и, резко бросившись вглубь лаборатории, скрылся за
