возвращались к людям и предстоящему путешествию.
Кто такие, во имя Сатаны, эти люди? Он знал о них так мало, а ведь значили они так много. Кем они были, игрушками в его руках или движущей силой, ради которой существует мир? Люцифер вдруг осознал, что Департаменты Ада существуют, чтобы поддерживать существование людей. Что отец возился с Бельфегором и его отделом, чтобы не уничтожить людей. Что Отдел Хранителей существует у ангелов, чтобы оберегать каждую жизнь, каждого конкретного человека.
Эти мысли Люциферу не понравились, и он захлопнул «Гермократ». То, что он не понимал и не знал людей, вводило его в состоянии беспомощности и неведения, а быть беспомощным Люцифер не мог себе позволить. Завтра, когда они отправятся на землю, он будет выглядеть полным дураком, глупым и безмозглым. Ему нужна хоть какая-то информация о людях, хоть что-то, что поможет ему быстро влиться в происходящее.
Дьявол на секунду задумался. Можно отправиться в Департамент Кошмаров, наведаться к Ламии? По долгу службы она имеет дело со многими душами. Да, впрочем, какая разница. Люцифер нервно мерил шагами комнату, пытаясь принять решение.
«Опыт – лучший учитель», – вспомнились ему слова Лилит, и это помогло ему определиться. Он покинул свои покои и направился в ее башню, башню Департамента Вероломства. Достигнув ее покоев, он не рискнул вторгаться без стука, нрав у нее был буйный – постучал в дверь.
Раздались шаги, и двери распахнулись. Перед Люцифером стояла Лилит, глава Департамента Коварства, немного растрепанная, и заспанная, но Люцифер не мог отвести от нее глаз. Одета она была в тонкую ночную сорочку. Черные буйные кудри рассыпались по обнаженным плечам. Тонкая белая кожа с синими прожилками вен придавала ей вид юный и беззащитный, но Люцифер знал – она старейший демон в аду. Лилит, знавшая самого ангела Люцифера, его преданная сторонница, была с ним с самого падения, произошедшего двести тысяч лет назад. Когда-то она жила в Небесном городе, как и он, первородная дочь Создателя, покинувшая дворец вслед за своим возлюбленным. Темно-красные глаза Лилит полыхали, как адское пламя, ненасытное, жадное и яркое. Узкое точеное лицо с надменным выражением было высоко поднято. Полные вишневые губы, так и манившие, чтобы в них впились поцелуем, изогнулись в улыбке. Она была почти ровесницей этой планете, но все такой же прекрасной, как в день падения.
Люцифер тихонько выдохнул. Рядом с Лилит он всегда чувствовал себя мальчишкой. Она знала это, и умело пользовалась его слабостью.
– Мой принц, в такой час? Что-то случилось?
Она коснулась рукой его лица, убирая упавшие на лоб волосы – намеренно, пробуждая в нем скрытые чувства – и подвинулась, пропуская в свои покои. Когда Люцифер оказался здесь в первый раз, он чуть не сгорел от стыда. Правда, он был очень юн, но уже тогда был рад, что не загорается во время смущения, как Саламандра. Покои Лилит были украшены фресками, картинами и скульптурами разврата, библейского, демонского и смешанного, где в агонии страсти сплетались ангелы и демоны.
– Я пришел поговорить.
Лилит
