кеды с веселой черепушкой на боку и не замечаю, как ускоряется пульс.
– Кнопка?! А ты что здесь… – закончить фразу я банально не успеваю, потому что обладающая завидной меткостью соседка молниеносно реагирует на мое появление. И теперь у меня на лице висит влажное банное полотенце, мешающее не только обзору, но и нахально забирающееся в рот.
– Лиза-а-а! Ты знакома с этим террористом?! – стащив со лба тяжелую махровую ткань, я начинаю тонуть в сияющих гневным блеском озерах и, как обычно в Аленкином присутствии, перестаю себя контролировать.
– Мелкая! А ты мне еще торт должна. Шоколадный.
Я счастливо улыбаюсь непонятно чему, игнорируя негромкое Сашкино «идиот», и нещадно торможу, хотя обострившиеся инстинкты вопят, что нужно драпать, пока Васильева не опомнилась и не запустила в меня чем-то более тяжелым, вроде стоящего на тумбочке ажурного светильника. Но я упорно продолжаю балансировать на натянувшемся канате чужих нервов: посылаю соседке воздушный поцелуй и только после этого вылетаю в общий коридор.
Правда, резко останавливаюсь, осененный гениальным вопросом. Ну, и что такого двухметровому верзиле может сделать хрупкая девушка, едва достающая ему до плеча? Пусть даже у нее в активе металлическая ложка для обуви с изогнутым наконечником.
Приготовившаяся к изнурительному марафону Кнопка пулей выскакивает вслед за мной и вряд ли рассчитывает, что я так быстро сдамся. Спотыкается, теряет равновесие и, смешно размахивая руками, врезается мне в грудь. Глубоко осторожно вдыхает, как будто пробуя на вкус мой парфюм, и приподнимает подбородок, снова топя меня в этой гипнотической синеве.
– Филатов, вот скажи честно, – смотрит на меня так кротко, что я готов ей признаться в том, что позавчера на спор хакнул базу одного крупного банка, а потом портит все очарование язвительным: – ты и дня прожить не можешь, если не вытворишь какую-нибудь пакость?
– Могу. Но не хочу, – бездумно цепляю прядь ее русых с медным отливом волос и, насладившись гладким шелком, убираю локон за маленькое ухо. И плевать я хотел на то, что Кнопка недовольно сопит и шумно, прерывисто дышит.
– А если я испеку этот чертов пирог, отстанешь? – предварительно скрестив пальцы за спиной, я утвердительно киваю, заставляя Васильеву облегченно выдохнуть и преждевременно расслабиться.
Глава 9
Алена
Музыка объединяет всех, кроме соседей.
(с) Константин Мелихан.
Мы сидим за овальным столом на светлой кухне Лизиного мужчины, пробуем политые гранатовым соусом отбивные, и я до сих пор не могу взять в толк, как Филатову удалось уговорить мою тушку остаться на ужин. Учитывая, что дома у меня бедлам, рядом с уборкой и конь не валялся, прихватизированные у старосты конспекты до сих пор пылятся нетронутые и не переписанные, а гибискус тети Ники того и гляди загнется, потому что я упорно забываю его поливать.
Сосед,
