во многом помогло мне во время визита к его жене – душным июльским утром я стоял на пороге квартиры, когда после продолжительного звонка дверь открылась:
– Здравствуете, – казенным голосом сказал я, махнув перед собой красным удостоверением, купленным в переходе, – главный отдел безопасности ФСБ проводит расследование о научно-подрывной деятельности вашего мужа. Недавно всплыли некоторые подробности. «Советую вам быть предельно откровенной, во избежание прохождения процедур освидетельствования на полиграфе», – скажу честно, я сразу же начал корить себя за столь грубый наезд – у пожилой женщины затряслись руки, подавшись назад, она замотала головой.
Тем не менее, через двадцать минут я уже обладал всей совокупностью необходимой мне информации, и, выходя из квартиры, держал в руке пыльный пластмассовый футляр, размером с коробку из-под обуви. Договориться со своей совестью мне удалось, путем вручения жене профессора сорока тысяч рублей за изъятые материалы.
Оказалось, что Михаил Борисович, действительно создал этот прибор, о назначение которого его жена имела крайне смутные представления, лишь предполагая, что он как-то связан с увлечением мужа аномальными зонами.
На данный момент Михаил находился на лечении в психиатрическом диспансере. Алевтина Ивановна – так звали жену профессора – объясняла его болезнь с тем, что он связался с «этой сектой» (так она называла Константина и его команду). Когда я расспросил ее подробнее, то выяснилось, что в последний год перед госпитализацией профессор уволился с работы, стал злоупотреблять спиртным, часто и на долго отлучался из дома, а в конце концов начал бредить наяву.
Дома я открыл футляр и достал из него прибор, являющий собой тяжелый параллелепипед, сделанный из странного металла темно- синего цвета. На верхней панели прибора находилась встроенная светодиодная лампочка и две кнопки черного и красного цвета. Поверх красной находилось откидной колпачок из прозрачной пластмассы.
С нижней стороны устройства располагался контейнер, вмещающий в себя шесть больших цилиндрических батареек.
После того, как осмотр был закончен, я без каких-либо последствий нажал на черную кнопку. Сходив в магазин и заменив батарейки, я повторил попытку – агрегат начал тихонько вибрировать, но лампочка не подавала признаков жизни.
К этому моменту у меня уже имелись некоторые мысли по устройству прибора, и я решил продолжить испытания в месте, для работы в котором он непосредственно предназначался. Ближайшая аномальная зона находилась на территории Москвы, в национальном парке Лосиный остров. И хотя, по показаниям наших биолокаторов (2), это место не отличалось совсем уж запредельной энергетикой, для испытания оно вполне годилось.
Когда я подъезжал к парку, лампочка прибора наконец-то отозвалась – сначала она начала редко моргать желтым светом, по мере приближения к цели, промежутки между вспышками становились все меньше.
