на заднем дворе? Давай как на духу. Ты же хочешь, чтобы мы их наказали?
Самое интересное, что гражданин Бобров этого не хотел. Он мечтал лишь об одном: чтобы его оставили в покое. Но хамить в открытую побаивался, сочинял небылицы, сохраняя, впрочем, толику правдоподобия. Он мирный человек, никому не вредит, приехал на заработки – деньги нужны, чтобы дом в Луговом достроить. Нет за ним ничего, хоть у кого спросите, на работе план гонит, начальство довольно. Спиртное не употребляет (где вы видите хоть одну бутылку?), баб не водит – да и как поводишь с таким комендантом? Откуда он знает, кто на него напал и что хотели, у них лучше спросите! В комнату ввалились, давай стращать, собирались прямо здесь разобраться, потом передумали: полная горница людей, давай выйдем, там поговорим. Вывели на задний двор, а там просто гиблая яма – место в принципе не посещаемое. Избили, суки, хорошо хоть не до смерти…
– Обознались, говорите, товарищ Бобров? – хмыкнул Павел. – Теоретически возможно, скажем, люди слабовидящие или получили недостоверную информацию. Но это же не ваш случай. Давайте правду, Бобров, мы найдем ваших обидчиков.
– Найдете, как же, держи карман шире… – проворчал пострадавший, опуская глаза. – Ладно, значит, так было дело…
И понес явно снятую с потолка историю: рыбачил на днях за излучиной Каинки – ну, любит он это дело, пиво попивал. Две бабы мимо гуляли – ничего такие, хотя бывало и лучше, давай с ним заигрывать. Познакомиться решил со светленькой, да руки перестарались – та в отказ, убежала. Потом машина за ними пришла, мужики – те самые, что сегодня приходили. Пожаловались, видно, на него. Ну, Бобров и поспешил свалить, пока до греха не дошло – перебрался на другое место. Один в поле не воин и все такое. Ну, те, видать, и выследили…
– Не хочешь ты нам помогать, товарищ, – покачал головой Микульчин. – Врешь и не краснеешь.
– Ну и ладно, – фыркнул Максимов. – Нам же меньше работы.
– Мужики, да что я незаконного-то сделал? – гнул свою линию пострадавший. – Ну, перепутал малость, за других вас принял…
– Что скажешь об этой персоне, старлей? – спросил Микульчин, когда, оставив жильца в покое, оперативники вышли на улицу.
– Не пьет – значит, подозрительный тип, – опередил Максимов. – Чтобы нормальные люди да не пили – не смешите мои тапочки. Шпион, наверное. А ты молодец, Павел Викторович, избавил товарища от преждевременной пенсии по инвалидности. Премного благодарен, с меня причитается.
– А с тобой вообще не разговаривают, – проворчал Микульчин.
– Врет он – и ежу понятно, – сообщил Болдин. – Что в голову пришло, то и чешет. Не хочет, чтобы мы искали этих ребят. Причин тому – миллион и маленькая тележка.
– Что-нибудь еще заметил?
– Не без этого, Константин Юрьевич. Вы и сами, поди, заметили. Паспорт выдан три года назад, в 67-м. А 45 Боброву исполнилось только через год – в 68-м. Досрочно выдали – за красивые глаза? Может, потерял, конечно, предыдущий.
