атомной электростанции в нашей области. Ученые считают, что АЭС представляет опасность для населения и может стать вторым Чернобылем. Демократические силы должны добиваться референдума о ее запрете!
После драматической паузы зал разразился грохотом рукоплесканий – не меньшим, чем при встрече вождя. Алексей стоял перед микрофоном, расставив ноги на ширину плеч, и Юре показалось, что друг находится на палубе корабля, а попутный ветер вот-вот подхватит полы его куртки.
– Что в папке?
– Документы кое-какие, для служебного пользования. Пусть у тебя полежат, хорошо? – сказал Алексей.
Барсик терся об его штанину и урчал, как трактор.
– А ты сейчас куда?
– Повстречаюсь кое с кем. Забегу попозже или позвоню. Сам не звони.
– Я завтра утром уезжаю, – сказал Юра.
– Уезжаешь? – Алексей положил свою папку с бантиком на письменный стол и присел на краешек дивана, отодвинув скомканную простыню.
– Хотел на недельку в Кабардинку рвануть, в море покупаться.
– Покупаться – это классно.
Неуместность мелких планов отдыха на Черном море была очевидной в свете открывшихся политических обстоятельств. «А почему я обязан что-то менять? С какой, вообще, стати? Это их дела, не мои, – внезапно с раздражением подумал Юра. – Пусть между собой разбираются».
Инициатива с референдумом о судьбе АЭС взорвала атмосферу в доселе тихом краю. Ее там же, со сцены «Карлика», благословил вождь радикальной оппозиции, а всяческие активисты и добровольные помощники под командой Новицкого претворили в жизнь. Голосование состоялось одновременно с выборами, принеся ошеломляющий успех демократам. Новицкий отправился заседать в российский парламент, студента Иванникова в девятнадцать с половиной лет избрали депутатом горсовета.
– Ты сам это придумал или заранее решили? – допытывался Юра.
– В мемуарах всю правду напишу, – отшучивался Алексей.
То был его звездный час. Из полуживого комсомола он демонстративно вышел, причем даже раньше, чем Ельцин из КПСС. Зачастил в командировки, теперь преимущественно в Москву. В горсовете возглавил комиссию по гласности, которая взялась разоблачать образ жизни номенклатуры. Коллектив боевого листка пополнили несколько вчерашних независимых литераторов, которых обаял Иванников. Платили штатным разоблачителям нежирно, однако Алексей, ссылаясь на старших коллег-депутатов, рисовал заманчивые перспективы. Влиться в лагерь демократической прессы он предложил и Юре. Зуев, осознавая, что полноценно совмещать листок с университетом не получится, отклонил предложение.
На их отношениях это ничуть не сказалось. Юра, по-прежнему держась за филфак, в душе восхищался напором и удачливостью Алексея. Всё, о чем он мог только помечтать, удавалось Иванникову буквально в одно касание. Алексей, в свою очередь, заскакивал к нему в гости или приглашал к себе домой, иногда просил
