и терпела, и слушала разговоры. Может быть, не по своей теме и не по своему возрасту, но раз других нет. И вдруг Мария, принесла совершенно другие разговоры.
Глава 12. Поп
Хозяин, как и каждый глава семьи, не всё ругал свою жену за полдома, который увели из-под её рук, пока он был в тюрьме. Как супруг он откровенничал с ней ночью (когда же ещё), конечно, о том, как он там был, в мордовских лагерях пять лет и как осознал, что вряд ли у него, здорового и крепкого мужика, хватит сил эти пять лет одолеть. Мужчина он был представительный, а других в исполком, где он до тюрьмы работал в политическом отделе, на такие должности и не брали. Потому как нужно много выступать с трибуны, а это далековато от людей и нужно хорошо смотреться. Крупные и характерные всегда хорошо смотрятся.
А там, в тюрьме, казалось бы, да? Он потерялся, скис и не выдержал бы ни за что, если бы не один поп. Он ли к нему стал держаться поближе или поп, видя, что человек расположился к религиозным разговорам, но только они сошлись. И поп внушал и внушал ему, что это всё временно, что это пройдет, что надо укрепить свой дух, и что, наконец, есть другой мир, где другие люди и другие ориентиры.
Первую половину – назидательную – он выслушивал по утрам, когда ходил на арестантскую работу. А вторую – про других людей, про другой мир – любил слушать по вечерам. И тем отвлекся, может быть, даже от своих суицидальных мыслей. Мысль, что есть другие люди, нестяжатели, которые думают о других мирах, так отвлекала его, так успокаивающе действовала на его душу, что он попривык к общению с попом, его словам и оборотам, давно не употребляемым в общественной лексике, а потому, дотянув с его помощью свои пять лет и освободившись, он оставил попу адрес и настойчиво приглашал к себе в гости, если у того будет на то желание и возможности. И называл его исключительно – «мой благодетель». А поп обещал ему приехать и благодарил заранее. И вот теперь, на днях, откровенничал хозяин, пришло ему письмо, что поп, освободившись, направляется в Москву, в патриархию, по делам своего нового назначения и заедет к нему погостить.
– А мне что? Нужно – пусть приедет, – всё еще обижаясь на мужа за историю с половиной дома, сказала жена, – ты – хозяин, твой друг к тебе едет – ты и решай.
Хозяин не стал переупрямливать жену в её отчуждении от его тамошних друзей. Как человек оборотистый по старой своей профессии в исполкоме, он взял её мнение за основу, встретился и общался с попом, не разыгрывая из себя и жены каких-то неофитов, готовых прийти к вере. Встретился, накормил, напоил и спать уложил. Выслушал, что и как у того в дальнейшем выходит. Оказывается, приход ему дают очень далеко. Какой-то Салехард. Его посылают принять паству и служить там.
Восстановив себя на свободе, хозяин очень удивился, что после принудительного заключения, в котором они вместе были в Мордовии, поп легко и непритязательно, с легким, что называется, сердцем, уезжает теперь в добровольную ссылку. Этого он никак не мог понять. Ведь человек в свободном проявлении всё-таки желает построить свой дом поближе
