царя-мученика; кроме Херсона, сюда привозили Касперовский образ Божьей матери из Одессы (23.07.2023г. эта икона едва не погибла в разрушенном русской ракетой Спасо-Преображенском соборе).
Безбожная власть расстреливала, рубила шашками и топила в Днепре монахов; разрушила храмы или сделала из них дом культуры и склад. Даже немецкие оккупанты не смели хоронить на монашеском кладбище своих солдат, а коммунисты решили на его месте школу построить к 100-летию Ленина в 1970 году. Мальчики на футбольном поле играли в футбол черепом. Не головой ли первого архимандрита монастыря Феодосия? Когда в старой винодельне служили панихиды, где особенно много монахов расстреляли, стены начинали плакать бурой кровью.
Я прошёл прекрасную школу послушничества у замечательного батюшки Ираклия. Когда я пытался подсказывать монаху, какие дрова надо в печку засовывать, получил свой первый урок: НЕ ДАВАЙ СОВЕТЫ, КОГДА НЕ СПРАШИВАЮТ; НЕ ПОМОГАЙ, ЕСЛИ НЕ ПРОСЯТ. Свои первые 50 поклонов получил, когда схимонахине из Китаевой пустыни, как джельтмен, начал рыбу и всякие салаты подкладывать. «За что поклоны, отец Ираклий?» «Эта схимница только воду и хлеб ест, а ты её заставил из-за любви к тебе что-то ещё съесть!» Бриллиант СМИРЕНИЯ. Я обрёл его, но потом потерял где-то. Не знал я, что через 9 месяцев я возглавлю эту обитель.
Как же мне нравилось в монастыре! Кидаю снег закоченевшими руками, звоню в колокола, рублю дрова, зажигаю лампады в ночном храме с величайшей радостью (о. Ираклий: «Это потому, что ты послушник. Труднее будет, когда сан примешь»); люблю всю братию (потом будет резкое разочарование). Быстро освоил Устав богослужений, чтение и пение на клиросе (Бог дал и голос хороший, и слух музыкальный и память). Труднее было СМИРЕНИЮ учиться, но и тут Бог помог. Помню, зашёл я в свой любимый пещерный скит, прочитал акафист святителю Николаю и подумал: «Боже, слава Тебе! Я – Ангел земной! Ни блуда, ни пира мне не хочется. Даже курить на раз бросил!» (с 1976 по 1996 годы я курил болгарские сигареты, много раз в миру пытался бросить; перед входом в монастырь выбросил пол пачки «Родопи» в мусор и «как отрезало»). С меня смеялись тогда все бесы ада. Я тогда не верил, что Господь и Его Мама поддерживают новоначальных на своих ладошках, пока они «плавать учатся». Когда же люди приобретают определённый духовный опыт, Они отпускают их в «свободное плаванье». Вот тогда держись!
В монастыре я по-настоящему полюбил природу вдали от «каменных гробов»-городов. Вместе с соловьём Творца славил. Любил молиться на скале у старой пристани. Чётки летали! Полюбил купание и зимой. Искренне жалел любителей удобств, делающих культ из «тёплых унитазов», как я назвал их. Я особенно полюбил молиться за мёртвых. Вслушивался в ночь и казалось, слушал пение монахов-мучеников 20х годов ХХ века. В библиотеке я переписал имена близких и родных святых из «Книги житий святых» св. Димитрия Ростовского (+1709), чтоб о упокоении их молиться. «Это черезчур, Володя!», – сказал мне прозорливый настоятель отец Ираклий, но потом разрешил молиться за
