наблюдаю за ее реакциями на свои же слова. Мама говорит спокойно, четко определяя рамки произошедшего. – Ричард вытащил меня из такого кошмара, что и представить страшно. И если мы сейчас же не уберемся из этого города, то тебя ждёт этот же ужас. Я не могу этого допустить.
– Почему? Что тебе мешает бросить меня ещё раз, если ты уже однажды сделала это? Оставила наедине с беспробудным пьяницей и игроманом, который почти все вытащил из дома, после чего заложил и родную дочь? – слова вылетают из меня пулями, четко попадая в цель. Виктория морщится после каждой сказанной фразы. В карих глазах застыли предательские слезы.
– Это не так, доченька, – каждая буква даётся ей с огромным трудом. – Я всегда наблюдала за тобой. Рядом были мои люди и люди Ричарда. Но когда ситуация вышла из-под контроля, мы с Роном вернулись в Лондон.
– С Роном? – выгибаю бровь.
– На данный момент это неважно. Милая, я готова вымаливать твое прощение, делать все, чтобы вновь завоевать твое доверие, но сейчас, – она протягивает ко мне свою ладонь и кладёт поверх моей, разгоняя по телу совершенно особенные мурашки, – нам нужно бежать из этого города.
– Почему? Что происходит?
– Они знают, что я жива и что я здесь. Я не смогу защитить нас от этих людей.
– Стоп, мама! – повышаю голос и выпрямляюсь на кровати. – Что за игры ты снова ведёшь? Почему мне нельзя сообщить Хоггардам, что я с тобой? Они же с ума сходят! Киллиан…
– Киллиан, – она тяжело и понимающе вздыхает, – я знала, что это могло произойти.
– Что ты?..
– Я имею в виду тебя и его. Вместе. Я знала, что вы можете притянуться друг к другу. Вы слишком похожи.
– Так дай мне сообщить ему! Если объединить усилия, то мы сможем справиться!
– Тиффани, опомнись! – она берет меня за плечи и хорошенько встряхивает. – Ты не понимаешь, что это за люди! На что они способны ради достижения целей! Это не шутки, не игры, не фарс! Они убивают и насилуют за меньшее! Раскрой ты, наконец, глаза!
– Они защищали меня все это время, в отличие от тебя.
– И тогда, когда тебя избили и бросили под забором так же, как когда-то меня? И когда гоняли ночью по одному из захудалых переулков Лондона?! – она злится. Все написано на лице – каждая гневная эмоция, каждая нецензурная мысль отпечатана. – Я всегда любила Киллиана как своего собственного ребенка, но он вырос и стал одним из них. Ему нельзя доверять.
– Ты бросила меня, мама! – ору ей в лицо, пытаясь перекричать здравый смысл в собственной голове, который упорно твердит прислушаться к ее словам. – Бросила! Оставила одну!
– А он разве нет? Он не бросил тебя?
Эти слова резко отбрасывают меня в ту пресловутую ночь, когда я застала его в постели с другой женщиной.
– Откуда ты знаешь? – голос срывается, а слезы снова катятся из глаз.
– У меня свои источники, родная, – все в ней кричит о сочувствии. – Он стал одним из
