отводя глаз. – Сегодня за обедом наблюдал за тобой, – сообщил внезапно. – Раз ты уже многое знаешь, надеюсь, и остальное воспримешь адекватно, – он умолк, продолжая меня разглядывать.
– Постараюсь, – ответила максимально спокойно. Копируя собеседника, откинулась на спинку кресла.
– За прошедшие три месяца ты изменилась, Ярослава, – внезапно ставшим бархатистым голосом сообщил Савелий Андреевич. – Тамара говорит, весьма сильно. По ее мнению, не только лицом похорошела, но и рост несколько увеличился, фигура, однозначно, стала спортивнее. В этом я полностью полагаюсь на супругу, – он с силой потер двумя пальцами лоб, – она с тобой общалась часто. В отличие от меня, – хозяин дома сокрушенно вздохнул, а после добавил: – Однако даже я сейчас заметил некоторые перемены. Не во внешности, нет. Во вкусовых предпочтениях.
– Вы про вишню? – спросила и, не сдержавшись, поморщилась.
– Ты ее с детства обожала, – признался дядя. – Ела чашками.
– Разве давние привычки не могут измениться?
– Могут, – легко согласился врач. – Но у всего есть причина. В твоем случае изменений слишком уж много. И произошли они за очень, очень короткий промежуток времени, – он выразительно замолчал.
Нахмурившись, я помолчала. Затем не стала ходить вокруг да около, спросила прямо:
– Почему вы так уверены, что я и есть ваша племянница Ярослава? Вполне может статься, я – это не она, а вы просто заблуждаетесь.
Мужчина нахмурился, а затем, подавшись вперед, проникновенно сказал:
– Соглашусь, весьма логично. Ты не помнишь ни своего имени, ни прошлого, а мы хором обманываемся и твердим, что ты – это ты, – он покачал головой с непритворной печалью. – Боюсь, Ярослава, причина твоих масштабных изменений в ином.
– Думаете, я стала настолько другой из-за опытов вашего брата? – мой голос прозвучал твердо, настойчиво.
Дядя немного помедлил, а после глухо ответил:
– Иного варианта просто нет. Сколько помню Владимира, он хотел сделать артефакт, которому нет аналогов. Мечтал прославиться, – суровая складка пролегла меж кустистых бровей Савелия Андреевича. – Твой отец, Яра, утверждал, что, благодаря его артефакту, человек моментально станет красивым, вечно юным и гениальным. Причем все будет передаваться по наследству.
Я не верила своим ушам. Это же бессмыслица! Теперь понятно, почему братья не ладили. Не знаю откуда, но я четко понимала: создание такого артефакта в принципе нереально. Говоря словами Светы, бред полный.
– Гениальным и вечно юным? – переспросила с недоверием. Дядя кивнул, а я продолжила: – Но ведь мозг каждого человека уникален, как и отпечатки пальцев. Нейронную сеть просто нереально повторить. Гением можно только родиться. Это же давно известный факт. Идея о даровании вечной юности и того хлеще, – неодобрительно покачала головой. – Всё физиологические процессы разом одним-единственным артефактом навсегда вспять не повернуть. Несуразица какая-то с этой идеей, – замолчав, внезапно
