один пострадавший – мужчина. Доставлен в наш морг. Личность пока не установлена. Я попросил патологоанатомов, думал пригодится, – он неожиданно замолчал. Потом достал из кармана мобильный и показал дисплей нейрохирургу.
– Я знаю, кто он, – холодно сказал тот. Помолчал, перевел взгляд на меня. Его голос потеплел. – Меня зовут Савелий Андреевич Игнатьев, рядом с тобой моя супруга, Тамара Валерьевна Игнатьевна. Тебе семнадцать лет, зовут Ярослава Владимировна Игнатьева. Ты простолюдинка и дочь моего родного брата Владимира Андреевича Игнатьева. Вы жили вдвоем в том доме, где произошел пожар. А с сегодняшнего дня ты будешь жить в нашей семье, – уверенно произнес, непрерывно отслеживая мою реакцию.
А я, просто сидела и молчала. На лицах мужчины и женщины видела неподдельную тревогу и беспокойство. Однако родственных чувств к этим людям, как и скорби о кончине того, кого назвали моим отцом, не испытывала. Совсем.
Но отчего-то каждой клеточкой тела чувствовала, что они мне не лгут. Может искренне заблуждаются? Впрочем, окончательные выводы делать пока рано.
Не видя смысла притворяться, я негромко произнесла:
– Моя память будто черный провал. Ваши слова не вызвали никаких воспоминаний о прошлом. Я не помню отца,– тяжко вздохнула и добавила: – Мне жаль, но и вас не узнаю.
Женщина крепко сжала мою ладонь.
– Яра, мы о тебе позаботимся, – в ее голосе прозвучало непритворное сочувствие. – Ты пока немного побудь здесь. Мы решим кое-какие организационные вопросы и поедем домой, – нежная улыбка поразительно изменила лицо такой суровой прежде женщины. – Как ты себя чувствуешь? Что-то беспокоит? – поинтересовалась она участливо и одновременно профессионально.
Находясь под перекрестными взглядами трех врачей, я сохраняла хладнокровие. Беспокоило меня очень и очень многое. Но, естественно, об этом говорить не собиралась.
– Я голодна, – сообщила искренне.
– Не сомневаюсь, – пробормотал Евгений Петрович.
– Сейчас что-нибудь придумаем, – обнадежила Тамара Валерьевна.
Не спускающий с меня глаз Савелий Андреевич улыбнулся. Кивнув мне, он со значением глянул на Евгения Петровича и, не прощаясь, вместе с реаниматологом вышел из палаты.
Задержавшись, главврач осторожно дотронулась до моих волос и шепнула:
– Не волнуйся, – в который раз повторила: – Все будет хорошо, —затем быстро направилась к двери и плотно закрыла ее за собой. Но не себя ли она успокаивала?
Прислонившись к облюбованной стене, я пристально наблюдала за беседующими за стеклом медиками. И да, вновь все слышала.
– … что думаешь? – Тамара Валерьевна смотрела на супруга.
– Отклонений сейчас не вижу, – уверенно ответил тот. – Надо наблюдать в динамике.
Озабоченно нахмурившись, главврач помолчала, а после обратилась к реаниматологу:
– Евгений Петрович, вы опытный врач, умный мужчина. Ваша работа и предусмотрительность будет оценена мною по
