ещё со времён Империи.
Полчек неохотно отложил перо.
– Здравствуй, Риардон. Предложить тебе что-нибудь? Есть вино…
– Мы с тобой называем «вином» разные вещи, – улыбается, демонстрируя белые острые зубы, эльф, – то, что позволю себе назвать этим словом я, стоит больше, чем ты заработаешь за свою короткую жизнь.
Эльфы, помимо прочего, славятся своим высокомерием, пренебрежительным отношением и полным отсутствием деликатности в отношении других рас. Это одна из причин того, что их популяция на Альвирахе последние пару тысяч лет неуклонно снижается. (Каждый эльф – отличный маг, искуснейший стрелок и блестящий фехтовальщик, но дубине огра или кисгодольской «перечнице» на это плевать.)
– Что тебе нужно, Риардон? – интересуется Полчек. – Не припомню, чтобы ты хоть раз притаскивал сюда свою пафосную эльфийскую задницу.
Риардон непринуждённо засмеялся. Оскорбить эльфа может только другой эльф, слова остальных для них как звон мошкары на закате.
– Я бы в жизни… Я говорю о моей жизни, а не том кратком эпизоде никчёмного существования, который считаете жизнью вы… Так вот, я бы в жизни не осквернил свои сапоги этой псевдокультурной помойкой, но город говорит о тебе, Полчек. А я профессионал и должен писать о том, о чём говорят люди. Даже если это такое нелепое недоразумение, как твои потуги изменить театральный канон. Говорят, ты полоскал в своём вертепе светлое имя Падпараджи Единождымученицы? – эльф демонстративно достал блокнот и перо.
Разумеется, для обладающего идеальной памятью Риардона (у эльфов идеальное всё, кроме манер) это лишь аксессуар, поэтому блокнот оправлен в красное золото, листы его – пергамент из кожи с век дракона, перо выдернуто из хвоста кенку, а стоимость комплекта превышает годовой оборот в порту. Правда, без учёта контрабанды.
– Пьеса написана с уважением к этой исторической личности, – ответил Полчек. – Я лишь показываю, что Падпараджа тоже была живым человеком со своими страстями и привязанностями.
– Ну, разумеется, была, – смеётся Риардон, – я брал у неё интервью каких-то триста лет назад. Горячая штучка! Но канон придуман не зря, дружок, и многие будут недовольны твоей подачей образа.
– Мне плевать. Мы не театр, а любительская труппа. Театральный кружок. Нам не нужна лицензия, и мы не обязаны соблюдать канон.
– Как знать, как знать! – качает идеальной высокой причёской эльф. – Это решает Дом Теней. О вас заговорили, Полчек, и заговорили разное. А когда о человеке говорят, к этому начинают прислушиваться. И не всегда те, кто хочется. Так что там у вас за эксперимент с иллюзиями?
Эльф придирчиво осмотрел кресло, счёл его недостойным благородного эльфийского зада и уселся на стол, небрежно сбросив на пол рукопись. Полчек вздохнул и закатил глаза. Риардон при всех своих недостатках – голос города. Его приходится терпеть.
– Франциско! – сказал он решительно.
– Да, господин!
– Подай господину эльфу
