же я была слепа. Почему я раньше обо всём не догадалась. Боже, он ведь, похоже, уже год спит с другой. Ничего, мой дорогой, скоро у тебя вырастут такие ветвистые рога, что ты ими потолок станешь скрести».
– Когда мы поднимемся ко мне, шлюшка, – улыбнулся Том, – я хорошенько прогуляюсь языком по твоему роскошному телу.
Когда седовласый любовник называл её сучкой или шлюхой, у Шерри начинало просто–напросто полыхать между ляжек, а соски превращались в алмазные пики. Рик никогда не называл её так в постели. Занимаясь любовью, они почти не разговаривали, лишь постанывали и охали.
– Я хорошенько вылижу твою пизду, а потом засуну в неё свой большой хуй! – прохрипел Том. – Я заставлю тебя кричать от удовольствия, похотливая дрянь. Думаешь, я поверил, что тебе изменил муж? Нет, сучка, ты пришла в бар, потому что твоя ненасытная пизда захотела хуя!
Протяжно застонав, Шерри, чтобы не упасть, прижалась к седовласому ловеласу. Её ноги не держали. Ароматные соки, пропитав трусики, медленно потекли по ляжкам. Шерри не представляла, что кто–то, кроме любимого мужа, может её так возбудить.
Тренькнув, кабина лифта остановилась на девятом этаже, и двери автоматически открылись. Не снимая руки с роскошной задницы, Том вытянул Шерри в длинный коридор, в который выходил с десяток дверей. Быстрый поворот ключа, и они оказались в его квартире.
Гостиную Шерри смогла увидеть только мельком, поскольку Том немедленно потащил её в спальню, и там бросил на большую овальную кровать. Она успела заметить только красно–оранжевый диван, и настолько же безумной расцветки ковёр.
Задыхаясь, словно он только что пробежал марафон, Том, остановившись перед кроватью, развязал галстук и швырнул его на пол. Несколько мгновений спустя там же оказались тёмный пиджак и белоснежная рубашка. На мускулистом торсе Тома оказалось ещё больше седых волос, чем на голове.
Внезапно Шерри захотелось, чтобы седовласый красавец превратился в сексуального маньяка и изнасиловал её. Чтобы он грубо, без прелюдий, принялся вдалбливать в неё свою ужасную корягу, заставляя её визжать от боли.
«Это, наверное, помогло бы мне избавиться от угрызений совести. Я думала, что буду смотреть в потолок, ничего не чувствуя, а он быстро кончит, едва засунув в меня хуй. Я же не знала, что у него такой здоровенный. Господи, когда я вспоминаю его корягу, моя пизда начинает дрожать и гореть! Моя пизда? Да – пизда! У этой чёртовой дырки нет ни стыда, ни совести».
Когда Том расстегнул брюки, и они соскользнули по его ногам. Шерри увидела, что хорошенько поправить одежду ему в машине не удалось. Огромная малиновая головка нахально высовывалась из–под резинки сбившихся трусов. Это зрелище заставило её киску запылать ещё сильней.
– Боооооже, – простонала Шерри, стиснув ляжки.
Улыбнувшись, довольный её реакцией, Том запустил большие пальцы под резинку и стянул трусы с бёдер. У Шерри дух захватило, когда она снова увидела эту ужасную корягу. Ей показалось, что она стала ещё более зловещей. «Эта ужасная громадина разорвёт
