А так – не посмеют». Хотя?
Рано утром – руки за спину, повели во двор и – в «столыпин» (спец.транспорт по перевозке заключенных, с двумя отсеками). В первом отсеке уже сидело восемнадцать человек, нас четверых – в другой отсек. Закрыли, поехали. Ехали долго, куда – и сейчас не знаю. На повороте что-то стрельнуло, сильный хлопок, машина начала заваливаться, грохнулась на бок и скатилась в кювет. И тишина. Почему-то загорелась кабина. Водитель получил серьезную травму, его вытащили, оказали медицинскую помощь, место падения быстро оцепили. Проезжающие машины останавливались, мужики с огнетушителями – к горящей машине, тушить, но их не подпускают. Огонь быстро распространялся, мы в заднем отсеке почувствовали запах дыма. Поняли – горит машина, а тушат ли? Машина горит, люди с огнетушителями стоят, их не пускают, а ЭТИ стоят, скоты, и зорко смотрят, как горит, и слушают крики о помощи, задыхающихся и сгорающих заживо.
Это слышал и я, только к этому прибавить запах жаренного человеческого мяса. Дверь не пытались вскрыть. Я пописал на рубашку и прижал к носу, чтобы сразу не задохнуться. В голове – так глупо, все, ты следующий. За что? Это нельзя описать, надо быть здесь, каждой клеткой ощущать и чувствовать тот ужас, что тебя ждет. Я задыхался, цеплялся за жизнь, сознание еще теплилось. Рядом мужика била судорога, и он затих…
На меня упала искра, мне не было больно, она горела на мне, я еще жив. Резали дверь. Резали военные. Проезжали мимо, оттеснили легавых с их офицером и вскрыли дверь. До нас троих успели, до восемнадцати – нет. Видя, что произошло, военный офицер от всей души врезал легавому по роже, со словами: «Сволочь, тебя здесь закопать надо! Убийца».
Появилась первая седина. Меня, как куль, вытянули из камеры, положили на землю. Господи, как вкусно пахнет земля! Мужчина, что меня вытащил: «Тебе повезло, парень». «Я знаю, спасибо».
Когда машина загорелась, кругом решетки и никак…
Когда горят в отсеке рядом,
И видишь ты, как там горят, А в том отсеке – восемнадцать, А в этом – четверо всего.
И запах мяса, крик и ужас,
Что не спасут… Что, как и те… Но и тогда не дрейфил я, Я знал, что я приду к тебе.
Терял от дыма я сознанье,
И все же верил – нет, не все,
Когда искра от автогена
Прошила корпус, я вздохнул,
Когда под дулом автомата
Загнали снова в воронок, Но и тогда не дрейфил я, Я знал, что я приду к тебе. Был невиновен я, и оправдали, Но слишком много времени ушло. Но я спешил к тебе, родная, Я как дурак к тебе спешил.
Хотя я знал, что болен и без денег, Хотя не помогла ты мне тогда,
А дома ты совсем меня не ждала. Но и тогда не дрейфил я, Я знал, что я верну тебя.
Когда нас бросило на берег,
И корпус от камней трещал,
Когда мы ночью SOS давали,
Спасали судно
