от дива. Он был опытным воином, многое знал и, что неотступно следует за последним, многое скрывал. Айвен подозревала, что его предки когда-то покинули свой орден и, в отличие от остальных, смогли сохранить знания и передать их потомкам. Такое случалось, но редко. В своё время Ларак часто гадала, к какому теневому ордену они могли принадлежать. Она бы предположила, что к Ликорису. Но глупо было определять принадлежность по цвету волос.
Дэва всё чаще думала о том, как ей повезло, что она отправилась в путешествие не одна.
«Он отыскал корабль. Это уже доказывает его полезность», – к такому выводу пришла Айвен, пока снова шагала по маршруту, которым следовала несколько часов назад. На мгновение она остановилась, мучаемая смутным предчувствием беды, а после вновь двинулась в путь, надеясь, что не пожалеет о своих мыслях.
Когда они спустились к берегу, город утопал в тумане, так что суда, стоявшие в порту, выглядели призраками на воде. Причал изгибался дугой, которая упиралась в вырастающие над морем скалы. Именно к ним они и направились – оказалось, что камень скрывал за собой тайный проход, который маскировался иллюзией, сотворённой благодаря магической печати. Очевидно, у тех, кто вёл свои дела скрытно, хватало монет, чтобы заплатить за колдовство даэву.
«Или им помогли её создать за ответные услуги…» – мимолетно подумала девушка, скосив взгляд на Самаэля, который, к её удивлению, до сих пор не прикоснулся к вину и выглядел крайне сосредоточенно и напряжённо. А ещё он злился. И чем ближе они становились к тому, чтобы сесть на корабль, тем всё более зловещие и недовольные черты приобретало его лицо.
Вообще, когда дело касалось эмоций, Самаэль был как открытая книга. Любое его состояние можно было вычислить без усилий. Точнее, стоило постараться, чтобы не заметить, в каком настроении пребывал див. Недовольство, задумчивость, раздражение, радость – всё это он открыто выражал. Хотя редко что-то делало стража счастливым. Если же нечто его развеселило, он смеялся так заразительно и с упоением, что это вызывало ответную улыбку и у остальных, вот только… Див имел весьма специфическое чувство юмора. Айвен до сих пор не понимала, что творилось у него в голове. Как тогда, когда упало со стены то старинное зеркало-полумесяц.
Зеркало разбилось на второй день, когда Самаэль случайно задел его рукой. Осколки разметались по всему полу. Айвен кинулась их собирать, когда услышала смех над своей головой:
– Забавно, ты столько денег на него потратила. Но сама судьба избавила тебя от этой вещи. Грусть по былому – всё равно что удавка. Только она не лишает дыхания, а делает тебя унылой вонючей кучей… – Он замолчал, тише добавив: – Ты сама понимаешь чего.
Воспоминание отчего-то вспыхнуло в её голове, когда они прошли через иллюзию. И не хотело покидать Айвен, пока она следовала за дивом по хитросплетениям коридоров, которые в итоге привели в грот. Он оказался настолько большим, что внутри мог поместиться целый корабль. У подножия каменного уступа у выстроенных из дерева
