недовольно призналась я.
– И получила тряпкой по морде, – констатировал Владимир Сергеевич.
– Получила.
– А я тебя предупреждал?
– Предупреждал. Но я должна была попробовать, понимаешь! Там и правда не так все гладко, как кажется на первый взгляд. Я была дома у этой Полины…
Кирьянов поднял бровь, и мне пришлось уточнить:
– С разрешения и в присутствии ее сестры.
– Слава богу. И что нашла? Листок с надписью: «Я не прыгала с моста»?
– Твой циничный сарказм тут не уместен. Все-таки человек погиб, – укорила я друга. Владимир Сергеевич виновато улыбнулся. – Обнаружились весьма странные покупки: веревочная лестница и билет до какой-то станции Уварово в Ивановской области. Обе покупки сделаны через Интернет и оформлены за два часа до ее предполагаемого самоубийства. Тут как минимум есть вопросы. Я нашла тетрадь с чеками. Усольцева вела подробный учет своим расходам. Все чеки вклеены вплоть до даты смерти. Зачем это делать в последний день, если ты решила покончить с собой? Мне кажется, такой человек в последние дни жизни должен пребывать в состоянии депрессии, и ей точно было бы наплевать, сколько она тратит и куда. А еще и вклеивать чеки из продуктового? Для чего? И в шкафу еще гора неглаженого белья. Вот скажи мне, если ты решишь свести счеты с жизнью, неужели будешь белье стирать, сушить и в шкаф складывать?
– Ее решение могло быть спонтанным, – ответил Кирьянов и был прав. Я вдруг поняла, что ни одного весомого аргумента в пользу версии об убийстве у меня нет.
– Думаю, билет и лестницу тоже можно как-то объяснить.
– А чеки?
– И чеки. Вообще все можно объяснить тем, что она решила спрыгнуть с моста не до, а после того как все это купила, постирала и вклеила. Скорее всего, что-то произошло непосредственно перед самоубийством. Какое-то событие стало последней каплей, и она, плюнув на все покупки и планы, решила, что больше не стоит жить. Это звучит страшно, грубо и, возможно, цинично, но объясняет все.
Я хмуро молчала. С точки зрения и следователя, и Кирьянова, все было логично. Самоубийство – поступок иррациональный. Если человек решается на него, причины искать бесполезно. Но чем больше я погружалась в жизнь Полины Усольцевой, тем сильнее сомневалась в ее намерении добровольно спрыгнуть с моста. И все же помощи мне ждать неоткуда. Если посмотреть на все трезвым, холодным взглядом, Морошину нечего поставить в вину. Девушка прыгнула сама. На мосту стояла одна. Никто ее не сбрасывал и не толкал. Если бы не эти странные покупки, я бы сама уже сделала вывод, что имело место самоубийство. Но они есть. И теперь я не могу оставить это дело, пока не найду им объяснения.
– Морошин твой – хам, – опять не сдержалась я.
– Морошин – крючкотвор и праведник. Он делает свое дело как надо, но, если он уверен в своей правоте, его уже не переубедишь. Такие никогда не задерживаются на работе. Они сдают отчеты вовремя и следят за выполнением плана.
– Может такой персонаж закрыть глаза на улики, если они противоречат делу?
