что Амато о многом хочет спросить, но молчит. Сдерживает свое любопытство. Мне же, наоборот, хочется, чтобы задавал вопросы. Разговор лучше гнетущей тишины и неизвестности. Если он сомневается, я должна об этом знать, но Амато молчит. Что-то обдумывает.
– Он не должен знать о Мире, – произносит серьезным тоном, не терпящим возражений.
Глава 9
Лера
– А мы вас… – Дани тут же замолкает, видимо, заметив вначале лицо Амато, а затем и мое.
– Привет, – улыбка на моем лице появляется автоматически, как только в поле моего зрения попадает Мира.
Я забираю ее из рук подруги, целую в пухленькую щечку и прижимаю к себе. Она – мое успокоительное в любой сложной ситуации.
– Что-то не так? – шепотом спрашивает Дани. – Вы зашли мрачнее грозовых туч.
– Повздорили. Все нормально, не переживай.
Делиться с Дани произошедшим прямо сейчас, пока Амато находится в другой комнате, считаю неправильным. Мы обязательно об этом поговорим, но позже. Пока же иду проводить подругу и закрываю за ней дверь, убедив ее, что точно все в порядке и ничего ужасного не случилось.
Вместе с Мирой иду в спальню, чтобы переодеться, и тут же наталкиваюсь на Амато. Он стоит у окна спиной к двери. Когда слышит, как мы заходим, поворачивается.
– Тебе помочь? Я подержу Миру, пока ты переоденешься.
Я молча киваю. Мы с ним сегодня повздорили. Шли в ресторан, чтобы сблизиться, пообщаться на отвлеченные темы, а в итоге ни о чем другом, кроме Миры и Яра, не говорили. Поссорились, уже сидя в такси. Я сказала, что сама буду решать, рассказывать Ярославу или нет. Оставила последнее слово за собой, вынудив Амато замолчать.
– Да, если не сложно.
– Мими, иди ко мне.
Мира охотно протягивает руки и идет к Амато, улыбается и смеется, когда он начинает болтать с ней на итальянском. Пока переодеваюсь, не перестаю думать о том, что сближаться нам нужно было дома. Когда я вижу, как Амато коммуницирует с дочерью, во мне просыпаются самые нежные и трепетные чувства к нему. Он – молодец.
Не каждый мужчина переложит на себя половину ответственности за чужого ребенка, не каждый будет любить его так же, как своего собственного, а Амато ведь любит Миру, умеет с ней обращаться. Даже когда она болеет, я могу на него положиться и не переживать. Единственным человеком в моей жизни, кроме Амато, кому я могу доверить дочь, является Дани, но я стараюсь просить ее редко, потому что первое время помогала именно она. Подменяла меня, когда у Миры болел животик, помогала кормить дочку смесью. Она вовсе не обязана, поэтому я стараюсь ее не нагружать. С Амато сложнее – он охотно нагружает свою жизнь присутствием в ней Миры.
– Подумай о том, что я сказал, – говорит Амато, передавая мне дочь.
Я моментально вспыхиваю. Если бы не ничего не подозревающая Мирослава у меня на руках, я бы снова начала отстаивать свою точку зрения, но с дочкой замолкаю и киваю. Остаток вечера уходит на то, чтобы уложить Миру спать и принять душ. Когда я захожу
