желая сгладить конфликт, и Женька заехал по его лицу. Не хило так вмазал, скажу я вам.
– Упс, – опомнился Женька, узрев, что ударил не того. – Сорри, чел.
– Я тебе сейчас покажу сорри! – взревел парень, у которого на разбитой скуле показалась кровь, и попытался взять Хирурга на таран, боднув головой в живот.
Началась развеселая драка, правда, без участия Енота, который спокойно стоял в стороночке – как ни в чем не бывало, только губы поджал, будто бы все это вызывало у него отвращение. Двое его друзей и Дан с Ранджи попытались растащить дерущихся, и у них это не получилось – так крепко сцепились парни. Миг – и Женька завалил своего врага на стол, забыв, что на столе, вообще-то, стоит наша еда и алкоголь. Тарелки полетели вниз. Бутылка недопитого виски упала на пол, и напиток растекся безобразной серо-янтарной лужей, в которой тут же заискрился свет.
– Перестаньте! – заорала я, видя это бесчинство. – Хватит!
– Вы чего творите? – подал свой недовольный голос и мажор Адольфушка Енотович из своего угла. – Народ, их все же разнять надо. Разнимайте их!
Вот сам бы шел да разнимал! Об этом ему никто не сказал, однако его слова словно стали лозунгом – ребята опять попытались угомонить дерущихся, но снова безуспешно. Шейк вдруг стал огрызаться, как цепной пес, на Дана – тот то ли его толкнул, то ли обозвал. Он хотел ударить моего друга, но тот ловко отскочил в сторону и обидно захохотал, и Шейку, чьи длинные волосы которого больше не стягивала резинка, пришлось, как дураку, бегать за Даном, чтобы все-таки хорошенько его приложить. Выглядело это потешно. Они носились по всей комнате, то перепрыгивая стол, то распихивая людей, то отталкивая и кидая стулья. Даня был проворным, а потому соперник поймать его не мог и злился еще больше.
Но мне в тот момент смешно не было – представьте, у вас день рождения, вы заказали комнату в клубе, чтобы спокойно оттянуться с друзьями, а тут к вам заламываются какие-то клинические придурки и ни из-за чего начинают драку! Двойную драку. А вы ничего не можете сделать, и охраны нет, она не слышит – комнаты-то звукоизолированы для удобства гостей, и камеры отсутствуют по той же причине. И позвать охрану нет возможности – чтобы выбежать за дверь, надо миновать махающихся самцов, решивших размять косточки.
– Господи Иисусе, это просто что-то невероятное, – с непроницаемым лицом сказал Енот. Он потянул носом, вдыхая слабый сладковатый аромат молочно-арбузного кальяна. – Понятно, да тут, наверное, травку курили. В воздухе дурь стоит.
– Это у тебя в голове дурь. Во всем ты виноват, – выдала я, услышав эти бесстыжие слова. Да он меня сегодня до белого каления доведет, демоненок!
Енот, коротко взглянув на меня, лишь небрежно махнул изящной кистью, мол, помолчи, женщина. Виноватой во всем он явно считал меня. Почему – убейте, не знаю. И вообще, с какого перепуга он завалился к нам с какими-то непонятными обвинениями? Может, это он с травкой балуется?
– Ну, давай же, иди ко мне! – в это
