время. И, увы, оно подходило к своему концу.
– Как бы то ни было, Верлония в четыре раза больше Аркании, – с гордостью за отечество напомнил Антуан. – Людей у нас больше.
– Если вы хотите сказать, что у нас в четыре раза больше серой скотинки, то да, оно так, – невесело хохотнул кто-то из военных высокого чина. – В позапрошлом году мы ввели воинскую повинность и начали муштрование солдат. Немногим ранее мы подняли военную промышленность, начали настраивать на войну наших граждан. Но это капля в море. Как ни печально, нам хватит мощи победить только в одном случае – если получится объединиться с соседями.
– Покорение Аркании, мой дорогой Антуан, – мягким голосом обратился граф к взбудораженному сыну, – как здесь ранее было сказано, прошло по уже известному нам сценарию. Захватив ровно столько, чтобы от страны осталась приграничная полоса, на которую тут же жадно воззрились соседи, империя остановилась и, под корень вырезав аристократию, принялась за промывку мозгов местному населению. Крестьянам ведь что? Им большей частью всё равно кто на троне, главное, чтобы налоги поменьше и поля возделывать никто не мешал. Патриотов среди них мало. Они, как животные, рады тому, что брюхо набито. Остальное для них маловажно.
Тут граф брезгливо поморщился и все присутствующие в той или иной мере повторили его мимику. В этом обществе мнение о простолюдинах было однозначным.
– Поэтому теперь нас ожидает несколько лет мирного времени. Ровно столько, сколько империи понадобится для получения лояльности нового населения, – продолжил говорить Герман Грумберг. – После ж найдётся способ поставить этих дураков в строй. Жадным хватит обещания богатства, аромат славы одурманит другие неокрепшие умы. Семейные будут бояться, что отказ вступить в войско ударит по их детям. Кио Чиото найдёт как поставить этих людей впереди своего настоящего войска и, замечу, при этом его живое мясо будет действовать добровольно.
– М-да, – угрюмо протянул кто-то из военных. – Мы столкнулись с крайне непривычным для нас способом вести войну.
– И поэтому меня всё больше и больше пугает молчание Лиадолла, – нахмурился мужчина с отвисшими бульдожьими щеками. – Присоединение эльфов к нашему делу внесло бы эффект того, будто сами боги благословили Его величество Ричарда Пятого отбросить завоевателей обратно за Стену. Это заставило бы наших соседей действовать, а не дожидаться, когда зубы империи вонзятся в тело нашей державы.
– Увы, в их желании, чтобы нас изрядно потрепали, прежде чем они объединятся и сами начнут грызню за наши земли. Разве что попадающая под следующий удар Лавратия нынче верный союзник. Харатия, Сеттия, ханство Темберт, Вилдария – все они в настоящий момент ведут тайный сговор. Только нежелание быть ославленными в эльфийских легендах на долгие‑долгие тысячелетия способно ещё остановить их. На призыв правителя Лиадолла у них не хватит подлости не откликнуться.
После этих слов на веранде воцарилось совсем уж неприятное
