style="font-size:15px;"> – Не переживай. Я что-нибудь придумаю. Догоню тебя.
***
Потом было утро. Они сидели молча, уже привычно потягивая горячий терпкий напиток. Затем Элгемни встал, обнял Хунатму, посмотрел серьезно ей в глаза и сказал:
– Помни обо мне. У тебя все получится.
Девушка, отступая назад и не отводя взгляда от его глаз, вошла в реку. На секунду задержалась. Робко улыбнусь, помахала рукой и растворилась в глубине. Поначалу ничего не происходило: так же дышала спокойствием зеркало тихой заводи. Затем река пришла в видимое волнение: даже в этом месте закрутились завихрения потоков, гладкая до этого поверхность зашевелилась косами мощного течения. «Что ж тогда в стремнине творится?» – мелькнула тревожная мысль и путник поспешил к месту начала нового русла.
Хунатму, уйдя в глубину, почувствовала все свое прильнувшее к земле тело, что раскинулось на обширном пространстве упругой массой воды. Она ощутила мощь своих струй, неудержимость своего движения, свою возможность просочиться в мельчайшие щели, заполнить собой любые неровности. В таком виде она не могла думать и анализировать, только чувствовать. И чувствовала она слишком много и сразу: не хватало зацепки и так рассеянному вниманию. Если и существовали какие-то отличия в месте, где Хунатму сама удерживала себя, они терялись в общей массе ощущений. Тем более, что были уже давно привычными, как и все остальное, что сводило на нет все усилия. В попытке нащупать увиденное вчера глазами, она невольно напряглась: усилила водные струи, ускорила течение. В результате терзая берега и еще больше теряясь в поисках.
Элгемни, смотря, как развиваются события, в отчаянии застыл на каменистом гребне, под которым начиналось новое русло. Он видел, что усилившееся течение грозит подмыть берег и вызвать обрушение породы, похоронив тем самым свободный сейчас путь: в голове его созрело отчаянное решение.
Почти не касаясь выступов, он слетел вниз и проскочил через пролом. Интуитивно прихваченной в этот раз веревкой привязал себя к большому камню на берегу. Встал в пока еще сухом русле перед толщей неистово несущейся воды и прижался всем телом к ее прохладной поверхности. Зашептал, почти касаясь губами, как молитву:
– Услышь меня, прекрасная. Вот тепло мое – вспомни его, пусть маяком будет, дорогу покажет. Услышь меня. Вспомни руки мои, мягкость шкуры, тепло огня. Терпкий вкус на губах. Мой вкус – я твой помню. Услышь меня. Приди ко мне. Здесь я.
Отголоском воспоминаний отозвалось новое чувство в большом теле Хунатму: памятью ощущений потянулась она к нему, приостановила бег, вслушалась. Запах дыма, тепло рук, обжигающая влага новым вкусом касается губ и проходит согревающей струйкой внутрь. Тепло огня отзывается негой. Тепло губ и тела растворяет все барьеры полностью. Расслабившись, она еще больше прильнула к опоре земли и потянулась всей своей сутью к месту, вызвавшему эту память ощущений.
Элгемни увидел: бег воды успокоился –
