Это и есть эпоха тотального безразличия, «мертвого» сердца, когда всем на всех наплевать…
Мы утонули в двойных стандартах, от которых в конечном итоге никто не выигрывает. Как в личных, так и в общественных отношениях каждый пытается трактовать ситуацию в свою пользу – вот и вся наша мудрость. Так чего же от нее ждать, кроме новых бед и разочарований? Человека настигает только та кара, которую порождает он сам. При этом простая арифметика у Господа не в чести: за одну серебряную монету поданной милостыни Он может даровать Царствие Небесное, а за одно крошечное лицемерие – отнять жизнь. Грешат одни, а наказаны бывают очень часто совсем другие. При такой асимметричности Божественного ответа людям пора бы давно понять, что человечество – это единый организм, в котором все отвечают за всех. А мы вместо этого ищем соломинку в оке ближнего, в своем не видя и целого бруса.
Сегодняшняя Россия позиционирует себя как отдельную цивилизацию, построенную на т. н. традиционных ценностях. Но если в физическом мире под «традиционным» можно понимать естественное, то что подпадает под это определение в мире идей? Ведь каждая из них существует только благодаря тому, что по смыслу отлична от остальных. Иными словами, интеллектуальное соперничество является фундаментальной основой мышления.
Какой именно этап мировой культуры, отечественной истории либо философскую школу мы должны взять за основу, так чтобы наша система ценностей, с одной стороны, была непротиворечива, а с другой – имела потенциал для развития?
Если мы просто скажем, что Россия – это «антиЕвропа», то тут же поставим себя в зависимость от последней и признаем свою культурную вторичность.
Если будем строить национальную традицию исключительно на базе русского православия, тогда вне ее мгновенно окажутся миллионы приверженцев других религий, а также агностики и атеисты. Если же откатимся в глубь веков и попытаемся установить нравственную отметку где‐то в районе Ветхого Завета, то для начала нужно четко определить, что́ в этом древнем тексте воспринимать как руководство к действию, что – как повод для общественных дискуссий, а что – как поучительный вымысел его авторов.
Ведь нельзя не признать того факта, что чем глубже в изучении прошлого продвигается научное знание, тем больше иносказательного находят в текстах Библии сами служители церкви. То, что их предшественники 200 лет назад безапелляционно объявляли буквально хронологией и описанием событий, имевших место много тысяч лет назад, современные батюшки уже воспринимают как притчи или метафоры.
Наука давно опровергла историчность многих фрагментов Библии. Но сейчас западные ученые взялись за опровержение ее нравственных основ, поэтому возникает острая необходимость как‐то «подружить» теорию эволюции со Священным Писанием, иначе духовная традиция рискует превратиться в айсберг, тающий под влиянием новых идей…
Так или иначе, но до середины 19‐го века все эти вопросы на повестке дня
