Марину, да и Борис куда-то исчез, как потом выяснилось, он уезжал на этюды. Ему удалось выгодно продать их в художественном салоне, и он принес Жанне деньги.
Все складывалось на редкость хорошо, жизнь ее постепенно стала приобретать некую семейно-сексуальную привлекательность; все шло к тому, чтобы их обоюдное с Борисом желание сблизиться наконец сбылось.
Они спали вместе, но дальше нежных объятий и ласковых поползновений не пошли. Словно оба боялись чего-то. Жанна, вспоминая свои редкие разговоры с матерью о мужчинах, о том, как сложно они устроены, и как хрупка их нервная система, особенно когда речь идет о сексуальных отношениях, и как похожи они на детей, старалась сделать все, чтобы не ущемить мужское достоинство Бориса. Она делала вид, что и сама как будто бы рада, что снова все прошло КАК ВСЕГДА. И в другой раз она поступала так же.
И вот наконец настал вечер, когда они, отбросив всякую стыдливость, позволили себе забыться, отдаться друг другу, расслабиться, дать волю инстинкту. И за мгновение до сладостного момента соединения вдруг раздался этот неожиданный и резкий, до одури, настойчивый звонок в дверь.
Это была она. Марина Козич.
Жанна стояла босиком и не знала, как себя вести. Ведь в спальне ее ждал распаленный и готовый к любви Борис, а в дверях, страшно смущаясь и всем своим видом извиняясь за столь поздний визит, стояла несчастная и напуганная Марина, глядевшая на нее как на последнее спасение. Или ей это только показалось?
– Мне нужно срочно с тобой поговорить.
Все тот же тоненький голос, мольба в глазах, и только непонятно откуда вдруг взявшееся упорство, с которым она прямо-таки рвалась на кухню. Ведь она, даже не дождавшись ответа, готова ли Жанна принять ее или нет, вошла туда и села за стол. Скрестила свои покрасневшие, должно быть от мороза, руки, переплела длинные, костлявые, худые пальцы и уставилась в одну точку.
– Что-нибудь случилось? – спросила из вежливости Жанна, запахивая плотнее халат и присев на стоящий рядом табурет. – Уже поздно…
– Извини, – Марина продолжала упорно рассматривать противоположную стенку. Она не смотрела на Жанну, словно все еще находилась во власти того, из-за чего, собственно, и пришла. – У меня нехорошие предчувствия…
– Что-нибудь на работе?
– Нет.
– С родителями?
– Нет. Все не то, не то… Даже не знаю, как это тебе сказать…
Тут она повернулась и схватила Жанну за руку. Крепко сжала ее.
– Можно я у тебя переночую?
Жанна не знала, что ответить. Она просто сидела и молчала.
Вдруг Марина принюхалась и, не отпуская руки Жанны, притянула ее к лицу.
– Духи? Ты что, вымыла руки духами? Что это за духи? Такие крепкие…
– Это… духи… моей мамы. Пролились… – соврала Жанна. Не могла же она признаться в том, что это Борис в течение долгих минут протирал ее тело тампоном,
