биться о ребра гулко и болезненно.
– Садись, – кивает. – Разговор есть.
Под его внимательным взглядом сажусь на самый краешек стула. Смотрю на него настороженно. Не нравится мне все это. Очень не нравится!
– Ульяна, я запросил в отделе кадров информацию по твоим больничным, – говорит, как камни роняет, весомо, с нажимом. – Очень много их. Очень.
– У дочки слабое здоровье, – тихо говорю. – Но всю работу я сделать успеваю.
– Похвально, – и кивает как болванчик. – А дети требуют много денег и сил. Тяжело тянуть ее одной, да?
Молчу. Все еще не понимаю, к чему этот разговор. Ему какое дело? Работа работается, замечаний нет. Клиенты довольны.
– Я справляюсь, – вздергиваю подбородок. – Дочка растет. Перерастает потихоньку этот период.
Больше ничего объяснять не собираюсь. Не его это дело. Я вообще уже начала подыскивать, куда бы нам съездить хоть на недельку отдохнуть и подлечиться. Несколько дней отпуска у меня еще есть. Единственное, надо извернуться так, чтобы дочь в этот период не простыла. Но летом, если оно не холодное и не дождливое, она болеет намного реже.
– Процедуры и санаторий помогли бы, – бьет по больному. – Но это все требует денег. Больших денег. Вот если бы тебе кто-то помогал…
Холодею вся, понимая, куда Боров клонит. И ведь как красиво стелет! Издалека заходит, в самое сердце бьет.
– Не спеши, – поднимает руку, останавливая меня, когда видит, что хочу встать. – Чего ты вся напряглась? Я тебе помощь предлагаю. Поддержку. Закрою глаза на это, – кладет ладонь на стопку листиков. Видимо, мои больничные. – Деньжат подкину. Станет проще. Легче. Ты девка красивая. Молодая. А уже с нагулянным ребенком.
Вздрагиваю от этих слов. Скотина!
– Ксюша не нагулянная, – говорю зло.
– Да кому это интересно? – усмехается. – Что-то не вижу очередь из желающих тебя замуж взять с довеском. Не все мужики и своих детей-то любят. А уж чужих, – выговаривает многозначительно. – А я поддержу. Будешь как сыр в масле кататься.
Хочется вскочить со стула и устроить скандал. Влепить пощечину. Но я сдерживаюсь. Хотя злость во мне кипит, готовая сорвать тормоза. Только вот скандал я закатить не могу. Себе хуже сделаю. Боров может сильно осложнить мне жизнь.
Знаю я, как бывает. Потом на работу в приличное место не возьмут. Или того хуже – будут постоянно подкатывать вот с такими предложениями.
И как, гад такой, еще позарился на меня? Светка вот из декольте выпрыгивает. Трется что та кошка, а все никак. На все согласна!
А мне так противно, будто в помои окунули. Прямо не говорит, но и так ясно, что потребует от меня. Едва не тошнит. На висках уже волосы мокрые от пота. Фу! Даже думать мерзко, что я с ним… Будет меня трогать… Везде… Целоваться полезет…
Не уверена, что мне удалось сдержать гримасу отвращения. А ведь у этого мерзкого Борова жена есть. Нормальная женщина. Двое детей уже взрослых. Седина в бороду? Старый хряк!
