Я нахмурился. Это была запретная магия. И я тут же обратил заклинание обратно в старика.
Снова вспыхнуло синим. Малиновский заорал, когда сгусток маны ударил в его грудь и волной разошелся по всему телу мага. Не удержав равновесие, старик упал.
– Мана! – крикнул он, отползая, – я не чувствую ее! Как? Как ты это сделал?! Как обратил мое же заклинание против меня?!
– Запретная техника, – холодным тоном проговорил я, – любые заклинания, связанные с лишением мага доступа к магии – запрещены кодексом. Запрещены конвенцией. Их нельзя использовать против граждан Империи. Нельзя изучать без разрешения.
– У… у меня было разрешение! – Растерялся он, – мой дом, дом Малиновских, основывался на антимагии! Мы первые, кто придумал эту технику! Первые, кто на основе нее вывел антимагический ген для женщин!
– Антимагический ген? – Строго спросил я.
– Расскажу подробнее, если обещаешь не убивать!
– Не в твоем положении ставить мне условия, старик, – мой проводник раскалился, – мне достаточно того, что ты уже сказал.
– Нет, стой! – он переполз на колени, примирительно поднял руки, – антимагический ген прививали молодым девушкам! Я сам отдал Сновидцу свою двоюродную племянницу, носившую этот ген! Я не знаю зачем! Но отдал! Он приказал, я не мог ему отказать! Как сейчас с книгой! – Он жалостливо смотрел на меня, отрицательно мотая головой, – я лишь исполнял приказы…
– Как звали ее? – Сквозь зубы процедил я, – как звали, твою двоюродную племянницу?!
Он сглотнул, помешкав. Узловатые пальцы старика дрожали.
– Ее… ее звали, – лишился было он, но тут же выпучил глаза.
Согнувшись, Малиновский упал на четвереньки. Его бурно вырвало черной жижей.
А! Сука! – приблизился я и схватил старика за одежду, поднял, – говори! Говори, пока не умер, ну!
Я понял, что это было какие-то смертельные чары. Убивающие чары, похожие на те, что использовал один из близнецов фон Миллеровых.
– Говори!
Малиновский не смотрел на меня. Его глаза затянуло черной пеленой. Бледное лицо быстро покрывалось черными пятнами. Он выплюнул жижу, обляпал ей свою грудь и умер.
– Черная спора, – процедил я и отпустил его.
Тело Малиновского беспомощно упало на землю.
– Они все погибли, – проговорил командир гвардии Фоминых – высокий и худощавый, но широкоплечий мужчина.
Овальный бритый череп чернел точками отрастающих волос. Короткая бородка обрамляла подбородок. Он стоял, рассматривая, как его гвардейцы складывают тела в черном.
– Не хотели сдаваться в плен, – сказал я.
– Да нет, граф, – отрицательно покачал головой командир, – хотели. Но что-то пошло не так.
Он указал туда, где в шеренгу лежали несколько тел в неестественных позах. Присмотревшись, я понял, что это были пленники. По связанным рукам, и тому, как они лежали, было понятно, что пока солдаты
