костюмах влетели в помещение.
– Бегом в машину!
– Хорошо, давай сами его отвезем.
Они схватили раненого, сунули в салон, уложили сзади, за сиденьями, бросив под голову какую-то старую изодранную фуфайку.
– ЭНИРА, поехали.
Через мгновение от деревянных ворот ничего не осталось, а в цеху уже ловко орудовали молодчики.
Машина рванула к выезду, проскочила сквозь проем, выбралась во двор и устремилась к шлагбауму.
– Я открою!
Михаил Владимирович убрал фиксаторы раздвижных ворот, побежал к проходной, проник внутрь и нажал красную кнопку.
Шлагбаум поднялся, а железная дверь, находящаяся за ним, с грохотом двинулась вправо, освобождая путь к свободе.
Звук сразу привлек внимание толпы, она обернулась и рванула к его источнику. Михаил Владимирович выскочил из будки, на него набросились двое в масках, сбив его с ног.
– Алексей Ильич, уезжай, спасай ЭНИРА. – Прокричал он.
Профессор хотел было ринуться на помощь другу, но быстро одумался, на глаза накатились слезы, и он, сжав зубы с ненавистью произнес:
– Всадить бы в вас пулеметную ленту…. – И тут же смягчившись, обратился к машине:
– ЭНИРА, спрячь объект, пусть он включит маскировку и покинет территорию завода.
– Да, хозяин. Куда мне проложить маршрут?
– Давай в больницу.
Друзья
Несколько лет спустя.
Пасмурный весенний денек, обычный для средней полосы России. Маленький городок в глубинке, казалось бы, ничем не примечательный среди остальных, но все же со своей изюминкой, известной только его жителям.
В среду Антон, как и обычно, шел на практику к восьми часам.
Молодой парень, двадцати лет на вид, он был слегка худощавый черноволосый с короткой стрижкой.
Он не спешил, потому как пребывал в восторге от погоды, от свежести утра, от безразмерной тучи, нависшей над городом, которая перекрасила все вокруг в серые тона, и сделала мир неузнаваемым, поблекшим и чужим. Казалось, что сам воздух был насыщен этой серостью, даже в настроении людей была сонливость, вялость и серость.
На раскидистых ветвях деревьев сидели слегка озябшие от ночного заморозка птицы. Они изредка спускались вниз, полакомиться рассыпанной, с пробегающих мимо грузовиков пшеницей.
Антон был на окраине города, он брел мимо частных покосившихся домов и поломанных чернеющих заборов. Мимо него со свистом пролетали редкие машины, которые уносились куда-то вдаль, в бескрайние поля.
Его еженедельный путь занимал не более получаса. Перебежав дорогу, он нырнул сквозь покосившиеся створки больших железных ворот, на которых давно уже выгорела краска, и исчез в двухэтажном кирпичном здании.
Он мигом облачился в пыльную и грязную рабочую одежду и, постояв несколько минут
