может быть только санитаркой. Задача наисложнейшая и ответственная: ло́вите «тачку» и едете до метро «Звёздной». Ждёте меня там, где автобусы на Колпино останавливаются. Там куча ночных магазинов. Жратвы какой-нибудь купите, сигарет, а я подкачу минут через двадцать.
Эдик ошарашенно заморгал глазами.
–Ты чё, Макс? Я в непонятках…
– Это твоё обычное состояние. Приказ начальника – закон для подчинённых, – произнёс Максим сухо.
Он потёр правый бок, чувствуя, как со спины, в него медленно просачиваются злые горячие щупальца, предвестники боли.
– Я понял, понял. А чего мы не вместе-то? – говорил Эдик, абсолютно не надеясь на правдивый ответ. Спросил на всякий случай, будучи совершенно уверенным, что Максима он теперь долго не увидит. Такую ситуацию он представлял себе совершенно реально, потому что сам бы поступил бы именно так: не моргнув глазом «кинул» бы товарищей, он привык так поступать. Он никому давно не верил, этому способствовала угарная жизнь наркомана и немалый стаж бесконтрольной, загульной жизни, искривлённая психика и окружение, в котором все беззастенчиво врали, кидали друг друга и обворовывали.
– Человеку иногда требуется остаться одному, говорили мудрецы, сейчас для меня наступил именно такой момент. Сказал расходимся, – значит расходимся. Не доставай меня, Эдичка. Ты же знаешь, что когда мне плохо, я и убить могу, а мне сейчас плохо, – Максим начинал заводиться.
Эдик это почувствовал, он хорошо знал взрывной норов Максима. Его затапливал приступ дичайшей злобы и зависти, но он, сдерживаясь, проныл фальшиво-угодливым тоном:
– Ну, хорошо, хорошо, понял, понял, подкинь сигарет, Макс.
Максим дал подельникам по сигарете, щёлкнул зажигалкой, пропищавшей «Когда Святые маршируют», закурил сам.
– Прикольная зажигалка, – хихикнула Лана.
Бросив быстрый взгляд на хорошо знакомый, не предвещавший ничего хорошего оскал Максима, она ничего не стала спрашивать: получить ещё один болезненный удар в плечо или в лицо не хотелось. Эдик же попытался, впрочем, безо всякой надежды на успех, ещё раз «пробить» Максима, хотя бы по-малому.
– Подкинь ещё пару рубликов. Продуктов побольше возьмём…
– Шакалишь. Сребролюбие – порок. Что ж ты такой пёсоголовый? Ты, чё в поход собрался, а рюкзак дома забыл? Перебьёшься. Банковать буду я, а ты должен мне хвостиком махать и благодарно поскуливать, – жёстко оборвал его Максим. – Ну, что стали? Валите! Всё, всё – разбегаемся. Место встречи изменить нельзя.
Эдик, потоптавшись на месте, попросил:
– Подкинь ещё пару сигарет.
– Ку́пите. В пачке три сигареты осталось, – раздражённо бросил Максим, и не оборачиваясь, пошёл по заснеженному тротуару.
– Пошли, пошли, подруга, – Эдик зло дёрнул за рукав Лану, оторопело провожающую
