да как – а вышло коряво. Хоть Блондинка и не заяц-русак, а получилось, что запутала она следы на славу, и Серега их не распутал как должно. То, что морфиню уже дважды безуспешно пытались взять мореманы – и одного, которого она утянула, так и не нашли, кстати – утешение кислое. Щуке мышей в амбаре ловить не с руки. А тут не мыши, что уж там говорить.
– Ну, в общем, теперь ты и сам справишься, если рецидив будет, – говорю я уже одевшемуся сослуживцу.
– А ждать зачем было нужно?
– Чтоб размокла пробка. Вымывается тогда проще. Чай пить будешь?
– А насквозь не пробьет? В метро вон гидропушкой землю разносили. Чай буду.
– Если совсем без мозгов струю напрягать, да еще в ухо воткнуть… Хотя нет, не слыхал, чтобы кто так убился. Садись, сейчас вскипит.
Жизнь напоминает несколько ошалелому после нестандартного излечения Ильясу, что клювом щелкать не надо, а надо все время быть на стреме – подходя к столу, снайпер запинается, чуть не брякается на пол, удерживается на ногах с трудом и разражается фонтаном ругательств на нескольких языках – полиглот у нас Ильяс и этим чуточку бравирует. Но сейчас у ругани искренний тон – напугался. Явно.
В ответ на его брань из-под стола злобное шипение и неприятный утробный мяв.
– Это что? – неприлично для мужчины взвизгивает Ильяс.
– Лихо одноглазое.
– Трехногий, что ли?
– Ага. Он самый. Под столом живет.
– Тьфу, кишка волосатая, в поликлинику тебя, на опыты – выражает свое недовольство снайпер.
Понятно, вылез котяра глянуть, что тут такое, а умение у этой домашней скотины попадать под ноги и совать свой нос, куда не надо – яркое и врожденное. И ведь не учится ничему. А уж мог бы – когда мы его подобрали, котейка был на волосок от весьма позорной гибели. Серега на ходу отщелкал троих зомби, которые уже принялись кота живьем жрать, Вовка притормозил БТР, а медсестрица нашей группы выскочила через десантный люк и вернулась с покалеченным котофеем на руках. Думаю, только то, что ему сильно досталось от зомбаков, обеспечило такой легкий захват – характер у животины мерзкий, и в руки он, как правило, не дается. Нас с медсестрой Надеждой терпит и признает достойными служить Его Величеству. Ко всем остальным относится высокомерно и по-хамски.
Потому, наверное, и живет под столом, что тут его лечили – в итоге он остался трехногим, одноглазым, бесхвостым и сильно драным, но живым. Живым и очень прожорливым. Когда обсуждали, как его назвать, начитанный Саша, стрелок и связист в одном лице, предложил назвать его Счастливчиком, но Вовкино предложение понравилось больше, и теперь эта живность уже привыкла реагировать на официально присвоенное ему имя – Лихо одноглазое.
Надо заметить, что кличку свою кот отрабатывает на все сто. Вот чуть снайпера не искалечил.
Чай у меня неплохой, это Ильяс охотно признает. Разумеется – он
