один 21-й век”, “Игра для двоих”, «Оазис метро», «Шах Аббас», «Черно-белые» рассказы.
Романы: “Вдоль тутовых деревьев”, “Человек-рыба”, “Полынные чайки”, “Оазис метро”, «Шаги командора или 141-й Дон Жуан», «Шах Аббас», «Бег на перекрестке», «Азых».
Большинство произведений переведены на другие языки.
Переводил произведения великого русского писателя Андрея Платонова. Книга рассказов Платонова «Фро» вышел на азербайджанском языке 2010 году в серии “books”.
Обладатель многих престижных литературных премий.
Женат, имеет двух детей.
Шаги командора или 141-й Дон Жуан
Дон Жуан признается донье Анне, что из-за любви к ней он решился на убийство ее мужа – Командора. Донья Анна колеблется, она в потрясении, в ее душе верность супружескому обету борется с чувством «недозволенной» любви. Дон Жуан идет отворять дверь. На пороге окаменевшее видение Командора…
Пролог
По сути, все было просто. Проще простого. Даже то, что я перевоплотился в «донжуана». Все меняется – от простого к сложному. Родник превращается в ручей, ручей становится рекой, река впадает в море, а море в своем самом масштабном преображении предстает океаном…
Мое донжуанство проявлялось в прямой пропорциональности к наличию сексуальных объектов, я и сейчас думаю, что причиной моего донжуанства стало отношение окружающей среды ко мне. Быть может, во мне донжуан проклюнулся еще в детстве, когда в одной укромной лощине я сделал наглое предложение своей однокласснице. Теперь она многодетная мать. Но в то время она почему-то искала свое счастье в выжженных солнцем желтых пустошах в пожухлой траве, под обрывами, пропахшими сыростью. Потом последовала весенняя любовь («Полынные чайки»[1]), и я стремился «проникнуть» в генетическую память моего достославного деда и постичь его любовь к моей бабушке.
Наверно, я метил в донжуаны и тогда, когда я загляделся на округлости под вырезами цветастого платьица и таинственную промежность одной девчонки, кормившей голубей («Небеса белым-белы…»), и когда я одарил в школе Айбениз первым поцелуем. Именно тогда впервые наша очкастая учительница нависла надо мной и наманикюренными пальцами (о грязи под ногтями не говорю) надрала мне уши, затем, постучав ручкой по моему «комполу», прошипела: «донжуан».
Напоследок я разыграл «флирт». Избрав объектом грудастую девушку с точеными пальчиками в метро. Ах, женские груди! Мужчинам бы их не пару, а все четыре, – в компенсацию за упущенные ранее возможности («Игра в…»). Еще позднее началось мое сочинительство, то есть, я начал повсеместно – в метро, в автобусе, на крышах небоскребов пудрить мозги красивым дамам о своих амурных приключениях («Дон Жуан – плагиатор»). Возможно, это мое донжуанство было предначертано 46-м размером (не по душе мне это слово «размер») моей обуви, и мои ноги, спевшись с судьбой, искали единственную, неповторимую. Такую, чтоб от тоски ко мне слезы рекой проливала (слезы, приводящие мужчин в раж!), чтоб ходила, излучая свет и благоухание! («Спевшиеся с судьбой»).
Так вот, ноги мои искали-искали и набрели, нашли «девушку-красное солнышко» («Солнцеликая девушка») и захотелось встречать с ней восход солнца, но, увы, этой мечте не суждено было сбыться. Не хотело солнышко восходить навстречу той девушке, видно, смущалось, потому, как девушка была невозможно красива.
Нет, мой дорогой, мой любезный, высоколобый или узколобый, ласковый или немилосердный, но стремящийся все узнать читатель! Донжуанство – это не простой бытовой вопрос, это – философия, это – школа, и мои представления о нем, как и ваши, оказывается, были далеки от реальности. Я не знал толком суть донжуанства, считал это лишь происками коварного сердцееда, даже и в годы своего московского студенчества, когда забавы ради бахвалился генетическим родством с далеким историческим персонажем – Орудж беем Баятом; у россиян он именовался Дон Жуаном Персидским, у испанцев – Дон Хуан «de Persia», у англичан Дон Жуан «of Persia»…
В библиотечных залах, в коридорах общежития и университета, отдающих банным сырым духом я сочинял небылицы и легенды про эту особу Несомненно, все клевали на эту развесистую клюкву, потому что люди падки на ловкие выдумки, на экзотическую диковинку, поддаются маги небывальщины. Есть и свидетели моих россказней, слава Аллаху, живы-здоровы, и могут подтвердить мои слова. Ну, если уж не сейчас, то в будущем кто-то поверит в достоверность моих сочинений. Ибо никому не хочется расстаться с завлекательной фантазией и, в конце концов, человек проникается верой в ее правдивость.
Причем, данное произведение мог бы написать только ваш покорный слуга. Ибо сущность моя и моего героя чрезвычайно схожи друг с другом. Но есть персоны, чей облик и злокозненное нутро напоминают четвероногих, и потому,
Здесь и далее в скобках упоминаются названия соответствующих произведений автора
