style="font-size:15px;"> – Так вас здесь много?
Спьяну Зайке показалось, что у начальства разные глаза – один черный, а другой, как и положено скандинавскому богу, голубой.
– Двое. Вера еще здесь. Это много?
Кокетство сработало на сто процентов. Шеф улыбнулся еще шире.
– Вполне достаточно. Вы куда-то направлялись?
– Предаться пороку, – тряхнула сумочкой девушка. – Вдохнуть порцию свежего никотина. Желаете составить компанию?
Златокудрый викинг размышлял недолго.
– С удовольствием.
Зайка щелкнула замочком своего клатча, опуская туда мобильный, и, покачивая бедрами, устремилась по коридору. Бонусы от плохих привычек росли прямо на глазах.
Курилка располагалась на первом этаже, нужно было спуститься по лестнице и, минуя холл, подняться на один пролет. Охранника на месте не было, зато все потолочные лампы горели на полную катушку, заливая холл ярким холодным светом. Сегодня вообще было на удивление малолюдно, обычно в это время в коридоре можно было встретить не одного припозднившегося сотрудника. Зайка обернулась через плечо, заметив пристальный взгляд Платона. То ли от яркого света, то ли от алкоголя, пузырящегося в Зайкиной крови, девушке на мгновение показалось, что скандинавские черты спутника видоизменяются, плавятся, как воск свечи, – густеют и темнеют брови, волосы удлиняются и тоже меняют цвет. Девушка икнула и тряхнула головой.
– Что-то не так? – спросил Платон Андреевич.
И от голоса его, низкого и хрипловатого, девушка задрожала.
– Мы почти пришли.
В курилке стояли две потертые скамеечки и алюминиевая пепельница на ножке. Кондиционер всхлипывал и хрипел в тщетных попытках освежить застоявшийся воздух. Зайка присела на скамейку, шикарно закинув ногу на ногу, и достала сигареты.
– Вас угостить? У меня ментоловые…
Шеф сделал резкий шаг, склонился и обхватил ладонями Зайкино лицо. На мгновение девушке показалось, что он ее поцелует. Но Платон рванул ее голову вверх. Зайка охнула, сумочка полетела на пол, звякнула зажигалка. Ногами девушка пыталась нащупать опору, но носки туфелек не доставали до земли.
– Ты мне не нравишься, – сообщил директор, чьи глаза сейчас были угольно-черными, с красными точками зрачков. – До зубовного скрежета не нравишься. И я бы свернул тебе шею с преогромным удовольствием.
Зайка хрипела в тщетных попытках что-то ответить, оправдаться.
– Меня раздражают твои манеры, то, как ты обращаешься со своей подругой, мерзкие истории, которые ты сочиняешь на ходу и рассказываешь таким же ущербным человечкам, как и ты. А я очень не люблю, когда меня раздражают.
Зайка всхлипнула, она чувствовала, что по подбородку у нее стекает дорожка слюны, и от этого ощущения становилось
