можешь…
– Неужели ты думаешь, что я такая дура? Я подготовилась.
– Ага. Зачем тебе вообще благовония в такую жару? Умереть же можно только от духоты, которую ты тут развела! – Джей улыбнулась, понимая, в какое неловкое положение ставит сестру. Та бы в жизни ей не призналась, какие зажигала благовония.
Лина издала глубокий вздох и закатила глаза. Она была чуть выше Джей и старше на несколько лет, поэтому ей приходилось наклонять голову, и всё это выглядело, будто она не просто старше, но ещё и опытнее и умнее. Пусть оно действительно так и было. Неважно. Это никогда не давало ей повода быть выскочкой!
– Потому что они мне нужны. Какая тебе разница? Всё безопасно, я подготовилась, а остальное тебя интересовать не должно. Тебе же даже не нравится нас слушать, когда мы говорим о благовониях.
– Кто мы?
Лина вдруг переменилась в лице, поправила волосы и села обратно на стул. За столом были разбросаны травы и несколько больших розовых цветков – их название Джей никак не могла вспомнить.
В солнечном свете мелькали пылинки.
Джей, конечно же, знала, кто такие «мы». Знала – и всё равно внутренне сжалась в ожидании ответа. Она вдруг ощутила себя маленькой, слабой и неуклюжей в сравнении с сестрой.
Эти сравнения ей никогда не нравились.
Лине было шестнадцать. Она умела делать ароматные отвары, постоянно ходила к Дантонам, и вместе они создавали вкуснейшие пироги – с травами Лины и семейными рецептами соседей. За их пирогами и настойками стояли целые очереди.
Лина уже общалась с парнями, много работала с отцом, и ей разрешалось выходить из дома после темноты.
Джей сглотнула, умоляя себя не заплакать прямо здесь.
Опять поправляя волосы (какой в этом был смысл – волосы у неё всегда были в идеальном порядке!), Лина чуть улыбнулась – неловко, будто даже содрогаясь в лице, – и ответила:
– Мы – это мы с родителями.
– И с мамой тоже?
Они очень редко говорили о маме. Лине как будто было всё равно, а для Джей само слово «мама» казалось таким личным, о чём она никогда бы не поговорила с сестрой. Словно само присутствие сестры нарушило бы всю связь с матерью. Вернее, то, что от этой связи ещё оставалось.
Джей улыбнулась через силу, пока Лина, тяжело вздыхая, ёрзала на кресле.
– Да, с мамой тоже.
В груди больно закололо, и Джей оглянулась на комнату, ища, где бы присесть. Но в комнате Лины царил творческий беспорядок, что выглядело странно: обычно она так тщательно убиралась, что даже бабушка придраться не могла.
Но теперь везде валялись книги, одежда, пакетики с травами, даже еда. Она работала над чем-то несколько дней без перерыва – и, вероятно, работала вместе с родителями и мамой, что держала в секрете от сестры.
Ну конечно.
Солнце постепенно
