был готов к метаморфозе, происшедшей с ее лицом, но все равно невольно поежился. При упоминании имени его бывшей жены глаза у матери сузились, голова стала от этого казаться еще меньше, а шея – тоньше.
– Опять эта женщина, – прошелестела мать голосом, больше похожим на шипение. – Что она хочет на этот раз?
– На этот раз хочет не она, а я. – Евгений повысил голос. – Я хочу знать, зачем ты воспользовалась моим паспортом и оформила Ляльке разрешение на поездку, если я был категорически против?
– С чего ты это взял? – заговорила мать таким фальшивым голосом, что Евгений тотчас уверился в своей правоте.
Но мать уже взяла себя в руки и решила идти ва-банк.
– Да, я это сделала! И не жалела ни минуты, иначе эта женщина никогда не ушла бы из твоей жизни! Ты сам никогда не разрубил бы этот гордиев узел! Она сама хотела уехать и просила меня помочь! И теперь всем хорошо: ей там, во Франции с новым мужем, а нам здесь, без нее.
– А Лялька… – начал было он, но махнул рукой и отвлекся на другое: – Но как, скажи, ты смогла это сделать? Ведь нотариусы разговаривают только с владельцем паспорта…
– Это мое дело. – Мать сжала губы и посмотрела на сына таким взглядом, что он отшатнулся.
– Но это незаконно!
– Я ненавижу эту женщину и ее ребенка! – закричала мать и пошла на него неотвратимо, как морская волна. – Я сделаю все, чтобы ты выбросил их из головы!
– Но ведь это мой ребенок… – пробормотал он, но мать не отреагировала. Он хорошо знал эту ее привычку не слышать того, что она не хотела слышать.
– Я сам пойду в консульство и выясню, где находится мой ребенок! – пригрозил он.
– Ты этого не сделаешь! – вскричала мать. – Иначе ты никогда меня больше не увидишь!
Она оттолкнула его и бросилась бежать в свою комнату, а там рывком выдвинула ящик серванта, где в безукоризненном порядке стояли баночки с бесчисленными кремами и притираниями, а также лежали коробочки с лекарствами. Разбросав лекарства, она дрожащими руками рвала упаковки. Евгений подоспел как раз вовремя, чтобы вырвать лекарства у нее из рук до того, как она успела сунуть их в рот.
– Перестань, мама, ну перестань! – заученно бормотал он. – Ну хорошо, я никуда не пойду. Пускай все останется как есть, только скажи мне честно: от них не было никаких писем? Марина не писала, что ей там плохо, что она хотела бы вернуться, что Ляльке нужна моя помощь?
– О чем ты говоришь? Разумеется, не было.
– Поклянись моим здоровьем!
– Клянусь! – твердо ответила мать, и сын поверил, что она говорит правду.
Далее последовало обычное в таких случаях примирение, в процессе которого мать аккуратно выяснила у сына, с чего, собственно, разгорелся весь сыр-бор. Искусно перемежая свои вопросы ласковыми словами и воспоминаниями о Женечкином детстве, она выяснила, что ее сына отыскала сестра его бывшей жены, очень решительно настроенная молодая
