ничего не изменилось, скорее уж тебя здесь могли приголубить сталью, на худой конец, попросту утянуть что из кармана, однако ж извозчик заметно успокоился. И сам орчук чувствовал себя «там» в стесненном расположении духа. Попривык он к людям, а те, хотя зачастую и шарахались его, но, увидев, что Мих смирный да не буйный, постепенно привыкали.
– Ваше благоро… господин, у меня к вам вопрос один.
– Говори, – кивнул Меркулов.
– Уж больно интересно, – признался Мих, – я об магии слышал, конечно. У орков она шаманская, у катайцев с джиннами связана, у аховмедцев с кровью. А вот о людской…
– Что ж, – Витольд Львович нахмурился, раздумывая, с чего начать. – Про Ковчег ты уже слышал, поди?
Мих согласно кивнул. Кто ж про Ковчег не слышал? Надобно либо дремучим совсем быть, либо человеком, к этому миру вовсе не привязанным.
– Так вот, дворянские семьи, вместе с Его Величеством Иоанном Васильевичем с Ковчегом связанные, получили от него силу. Магию то есть. У всех она различная, разной полезности и важности. Кто-то после этого стал известен, как, например, Аристовы, Телепневы, Лазаревы или Волжины. Другие, напротив, ушли в тень, хотя силы своей не потеряли. Третьи слишком расплодились и практически исчерпали магию. Ты ведь знаешь: чем больше отпрысков в дворянской семье, тем слабее способность.
Мих о том не ведал – куда уж ему, орчуку, до таких таинств – но на всякий случай кивнул.
– Наша фамилия тоже из древних, – голос Меркулова при этом стал безрадостным. – Мы долгое время старались не участвовать в политических кознях, не пытались залезть наверх, поближе к Кремлю, но все равно попали под жернова заговора…
Витольд Львович замолчал и посмотрел на выступающую из-за домов башню Моршанского детинца – обители славийских царей, а уже позже императоров. Мих проследил за его взглядом и чуть не перекрестился. Очень уж он этого Кремля боялся, да и на Пальной площади, не только для славийцев открытой, но и для всего иноземного люда, был всего один раз. И ладно бы причина какая была, но вот сидело внутри него что-то – то звериное чувство тревоги, от кочевников по крови переданное.
– После Отречения отца от магии вся его сила распределилась между остальными Меркуловыми. Нас вообще никогда много не было…
– Я слышал, господин, в полицмейстерстве болтали, будто его сослали.
– Сослали, после Отречения. Магию можно добровольно передать, как было на дуэли, даже продать или отречься от нее, – совсем грустно ответил Витольд Львович. Мих теперь видел, что разговоры про родителя доставляют ему большое душевное беспокойство, но сам не знал, как повернуть разговор вспять. – Если уж говорить о моей магии, о магии семьи Меркуловых… – Он достал монету и молча протянул ее Миху.
Орчук, недоумевая, аккуратно подобрал ее двумя пальцами и положил на здоровенную ладонь.
– Подбрось и поймай, – предложил Витольд Львович.
Орчук послушно
