порода всех лучше слагает земную кору,ответишь, о княжье ударившись мягкое сердце,
все тело у князя давно превратилось в песок или камень,
в скелетный остаток простора, в глубинную тьму или свет —
а сердце спаслось, поместившись в словесную жидкость,
в пылу консерваций оборваны листья, шуршавшие время;
ты, сломленный заступ, так жалобно лязгнешь о правде,
что шелковый голос биений свою пропоет тишину, утешая;
целуешь пейзаж, человек, приникая губами к стеклу
оконного неба, где зáмер в рассоле обломок кометы,
предсказанной хмелем, что выдохся, нас поджидая.
«Призвав дефицит пунктуаций, смолкает округа…»
Призвав дефицит пунктуаций, смолкает округа.
Молочное царство, сходящее в точку, остреет соском,
молчанье младенца пронзив утоленьем: взбирайся
все выше, чистейшая сладость сердечного «да»;
грубеют ладони от ветра, вплетенного в наши швартовы,
огнем истязается влага, сидящая в каждом плоде, угодившем
в печное подобие града небесного, взявшего силу поленьев
в заоблачный треск, распаляющий звезды – о том ли
покапает жатвенным пóтом дневное усилье, где соль,
тела покидая, означит нетрудную память, засевшую в дерне:
токсичен ли этот простор, зашипевший незнаньем зерна?
Да-да, радиация схожа своей разлагающей силой
с тобой, сверхускоренный час, проникающий в нас;
в защитную форму одет живописец.
«Не душу поить молоком одуванчиков смятых…»
Не душу поить молоком одуванчиков смятых,
назначив сестрой милосердия беглую жажду,
что помнит о плене, объявшем под видом церковных страниц
стремление времени все прочитать о великом начале;
огонь, вызревай в глубине несдающихся трав, зеленея
от горечи соков, растравленных танковым днем —
в тебя обмакнули дыханье солдаты, по небу чертя
границу, пропахшую порохом, собранным в нежных цветках —
когда лепесток загрубел, словно кожа на пальцах земли,
придет увлажненьем туман, затаивший точильные камни
для наших серпов, для железной остреющей хватки —
лишь звездная примесь проникнет в тела неустанных людей,
не значась в словах этикеток, налепленных спешно;
мутнеет заря потайным компонентом лосьона.
«Родное ли призвано небо над нашим убежищем волглым…»
Родное ли призвано небо над нашим убежищем волглым —
задерживать капли дождя, проверять документы погоды,
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного
