дала бы тебе полное блаженство; в этом случае Он не был бы для тебя высшим блаженством и последней целью.
Его природа и воля состоит в том, чтобы быть началом и концом всякой вещи. Никогда тварь не может явиться самим блаженством. Так же мало может она быть совершенством, ибо из совершенства и добродетели вытекает совершенная жизнь.
Итак, ты должен пребывать и жить в своей сущности и в своей основе; там и коснется тебя Господь Своей простой сущностью без посредника и образа. Ведь каждый образ предполагает и предлагает не себя самого – он лишь подводит к тому, образом чего он является. И так как мы имеем образ лишь для того, что снаружи и может быть воспринято исключительно внешними чувствами, то есть для сотворенного, а образ приводит к тому, что он изображает, то невозможно, чтобы ты смог обрести блаженство через какой-либо образ.
Что для этого должен делать человек, чем ему достичь и заслужить, чтобы в нем совершилось и осуществилось это рождение? Лучше ли, чтобы он как-нибудь содействовал этому со своей стороны – например, думал о Боге и представлял Его себе – или чтобы он оставался в тишине, в покое, в молчании и тогда Бог говорил бы и действовал в нем, а он лишь ждал бы Божия дела? При этом я повторяю: этот глагол и дело Божие даются только добрым и совершенным людям, которые так вобрали и впитали в себя сущность всякой добродетели, что она излучается из всего их существа без всякого к тому их содействия. Прежде такого рождения в них должна жить сама достойная жизнь и само благородное учение Господа нашего Иисуса Христа!
Пусть они узнают, что лучшее и благороднейшее, к чему можно прийти в этой жизни, – это молчать и дать Богу говорить и действовать в тебе. То Слово изрекается, когда все силы отрешены от своих дел и образов. Потому и говорится: «Среди молчания было сказано мне тайное Слово». Чем более ты способен отозвать все силы и позабыть все вещи и образы, которые ты когда-либо воспринял, чем более ты позабудешь тварное, тем ближе ты будешь к высшему и тем восприимчивее. О, если бы ты захотел вдруг стать неведающим, возжелал бы не ведать даже о твоей собственной жизни, как это случилось со святым Павлом, когда тот говорил: «Был ли я в своем теле или нет, этого я не знаю, это знает Бог»! Тогда дух вобрал в себя все силы, так что тело для Павла перестало существовать. Тогда не действовали ни память, ни рассудок, ни внешние чувства, ни силы, которым надлежит поддерживать и совершенствовать тело. Впрочем, жизненный огонь и жизненная теплота были удержаны, потому тело не потерпело ущерба, хотя он в течение трех дней не ел и не пил.
Так же было и с Моисеем, когда тот постился на горе сорок дней и все же не ослабел от поста; в последний день он был силен в той же мере, как и в первый. Подобным образом человек должен освободиться от внешних чувств, обратиться внутрь и погрузиться в забвение всех вещей и себя самого.
Об этом говорит, обращаясь к душе, один учитель: беги от суеты внешних дел, беги и скройся от бурь внешних дел, как скрывается мысль,
