совет. Она всегда была готова потерпеть, была готова скорее погибнуть, чем потерять его.
В результате очередной роман Сэма затянулся на целых шесть месяцев и закончился попыткой самоубийства его партнерши, после чего она оставила роль «по состоянию здоровья», и жизнь Сэма вошла в норму.
Соланж почувствовала большое облегчение. Угроза миновала, хотя и оставила неприятный осадок. Шел уже 1954 год, Сэм играл в спектакле еще целый сезон, вернувшись, как и прежде бывало, к жене и детям. Ни одна пьеса из тех, в которых он играл, не шла так долго, и, когда ее сняли, и Сэму, и Соланж было грустно.
На лето они с дочерьми отправились в Европу, в Сан-Тропе. Сэм давно об этом мечтал. Он там был во время войны, правда, всего один день и всегда хотел еще раз побывать на этом курорте.
Артуру они послали открытку из Сан-Тропе, а потом еще одну, из Канн, затем совершили экскурсию в Париж, и Соланж показала дочерям, где жила, будучи ребенком. Для Соланж это было сентиментальное путешествие в прошлое – спустя девять лет после переезда в Америку ее посетили как печальные, так и радостные воспоминания.
Хилари исполнилось пять лет, и Соланж надеялась, что поездка доставит ей удовольствие, Александра же еще была слишком маленькой, чтобы понять, куда она отправляется. Для помощи с детьми в путешествие специально взяли няню.
Это было несравнимо с тем, как Соланж покидала Францию в 1945-м – с билетом третьего класса и суммой денег, которой едва хватило на еду. Тогда у нее было три платья, две пары туфель, шляпка и поношенное пальтишко, доставшееся от матери. Теперь же чемоданы были битком набиты дорогой одеждой. Приплыли они во Францию первым классом, на лайнере «Liberte», в Париже остановились в отеле «Ритц». Сэм повел жену за покупками в магазины «Живанши», «Шанель» и «Диор», у «Картье» выбрал ей в подарок изящный браслет с бриллиантами.
– Но он мне не нужен, Сэм! – смеясь, протестовала Соланж, когда он надевал браслет ей на руку.
Сэм опять был сердечным и баловал супругу так, словно хотел заново покорить ее.
За последние годы он завел некоторые дорогостоящие привычки, и это беспокоило Соланж. Она, как и Артур, уговаривала его начать откладывать деньги на детей.
– Нет, Соланж, такой женщины, которой был бы не нужен бриллиантовый браслет, – возразил Сэм.
– Но у меня их уже три! – Она с улыбкой отдернула руку и покачала головой: – Non, cheri! Je ne le veux pas! Не стоит так разбрасываться деньгами.
Сэм взглянул на нее с легким раздражением.
– Ты говоришь, как Артур.
– Но он прав. Нам пора задуматься о будущем девочек.
– Хорошо. – Сэм указал продавщице на другой браслет, лежавший на черной бархатной витрине. – Мы возьмем оба.
– Ah, non, Sam! Quand même voyons!
Вернувшись в Париж, Соланж снова перешла на французский, ее радовало, что и Хилари свободно общается на этом языке. С девочками она говорила только по-французски, поэтому старшая дочь совершенно свободно говорила на двух языках. Александра пока только что-то
